Интервью с Нико МакБрейном, "Rhapsody", 2009 г.

 

 

Автор: Jen Guyre
blog.rhapsody.com
10 июня 2009 г.

Как известно, гастроли — значимая составляющая жизни любой группы. Но для нешаблонных метал-богов Iron Maiden это средство к существованию. Поэтому, когда стало ясно, что коммерческие авиалинии не смогут помочь им в их мировом турне, они взяли и арендовали свой собственный реактивный лайнер. Поместили туда всю группу, техническую команду и сценическое оборудование, затем пригласили режиссеров-документалистов Сэма Данна и Скота МакФадьена, чтобы те запечатлели историческое мировое турне “Somewhere Back in Time”. Результатом стал фильм “Flight 666”, где мы видим Maiden, играющих лучшие хиты с первых семи альбомов (читай: сет-лист мечты каждого фаната), и перепрыгивающих с континента на континент: в Европе, Австралии, Азии, Северной и Южной Америке. Всего 23 шоу за 45 дней на борту “Ed Force One”. И если вам этого не достаточно, то как насчет того, что пилотировал самолет не кто иной, как живчик-фронтмен Брюс Дикинсон? Чтобы узнать побольше о столь знаменательном событии в истории музыки, мы связались с барабанщиком Нико МакБрейном. Он открыл нам свой взгляд на этот впечатляющий опыт, а также рассказал о том, что же ждет в будущем этих ветеранов металла с 30-летним стажем.

Расскажи нам о “Flight 666”

Нико: Что я еще могу сказать, кроме как «Какой классный фильм»? Свора хулиганов отправляется в дорогу, и такая же свора хулиганов, гребанных документалистов, снимает про это фильм. Это была своего рода смесь эмоций с примесью беспокойства, что среди живущих с нами в дороге людей кто-то постоянно может выскочить из-за угла с камерой, и так на протяжении двух месяцев. Мы же ведем довольно уединенный образ жизни. Но, так как это было событие исторического масштаба (поскольку ни одна группа в мире доселе не реконструировала 757-ой, чтобы поднять в воздух 12 тонн оборудования, не переоборудовала все внутри под нужды группы, техников, друзей, прессы, и всех остальных), было решено, что все это стоит как-то запечатлеть. Как следствие, мы поняли, что этим ребятам нужно показать частичку работы внутреннего механизма Iron Maiden. Это не очередной концертный DVD Iron Maiden, играющих в каком-нибудь месте. Это документальная лента о буднях вперемешку с живыми выступлениями, рассказывающая о приключении под названием “Somewhere Back in Time”. И Сэм Данн и Скотти МакФадьен проделали феноменальную работу для нас. И хотя мы и испытывали некоторое волнение перед ними, сейчас не без гордости можем сказать, что теперь они часть нашей семьи.

Какова твоя реакция на фильм?

Нико: Он просто великолепен. Не только из-за того, что в нем показаны вся наша подноготная во время вынужденных простоев (есть там несколько сцен пьянок, на которых мы отрываемся и все в таком духе), но еще и из-за концертных съемок, съемок живых выступлений. Раньше я ничего подобного от Iron Maiden не видел. Даже “Rock In Rio”, который сам по себе стал феноменальным, не имеет такого качественного… не знаю, как это назвать. Они проделали отменную работу. Они приблизились, насколько смогли и сделали так, что все выглядели в кадре просто обалденно, особенно барабанщик. Хотя, конечно, он и без того самый классный парень, но тем не менее… [Смеется]

Что, по-твоему, фанаты почерпнут из этого фильма?

Нико: То, что Iron Maiden — это живые люди. Они получат возможность ознакомиться с внутренним миром Iron Maiden; они увидят кровь, пот и слезы. И я думаю, они также поймут, что сами поклонники для нас значат. Для меня, этот фильм о фанах, так и есть на самом деле — там показаны любовь, страсть, пот и боль в сердце. И там показано, как мы сами выражаем свою страсть. И что, как нам кажется, является эссенцией Iron Maiden — это шестеро нас, играющих на сцене.

Парни, вы и вправду похожи на настоящую семью…

Нико: Я уже 26 лет в группе, и я до сих пор не получил золотые часы на 25-летие, и мне это чертовски не нравится! [Смеется] Шутка конечно, но это показывает, насколько мы всем коллективом и по отдельности любим музыку. Приведу старое сравнение: это похоже на любовные отношения, а музыка в данном случае — это секс. Конечно, у всех у нас есть плюсы и минусы, и в фильме вы не увидите каких-то серьезных ссор между нами. Обычно, наши ссоры весьма тривиальны; а таких случаев, когда эмоции били через край, насчитается всего один или два. Вокруг царит сплошное понимание и любовь. Мы стараемся воплощать энергию и драйв в музыку, так что мы неплохо ладим друг с другом. Я обожаю всех парней, и в этом нет ни капли «голубизны», я обниму их и поцелую в щеку, никакого языка! [От души смеется] Но суть в том, что когда ты в детстве начинаешь играть в группе, именно с парнями ты стремишься чаще видеться, чтобы играть свою музыку. По качеству игры мы все находимся на одном уровне. Никто не считает себя превосходящим другого. Все абсолютно равнозначны, поскольку в каждом есть частичка всех остальных. Мы все на одну шестую состоим друг из друга. И в этом, как мне кажется, все отличие. Это, плюс уровень, качество и своеобразие. Вот, как я считаю.

Это именно то, чего бы ты пожелал другим группам для продолжения долгой карьеры?

Нико: Несомненно. Если ты понимаешь, что не ладишь с кем-то в [своей] группе, ничего не выйдет. Невозможно обманывать самого себя в том, что лучший вокалист или лучший гитарист окажутся наиболее подходящими группе. Сама музыка может быть классной, но вы не протянете долго из-за того, что просто не ужились друг с другом. Так что вся соль в том, что необходимо найти кого-то, кто находится в одной фазе с тобой. Разумеется, тебе необходим талант, но если кто-то является сверходаренным, ты вынужден сосуществовать на одном уровне с ним. Вы можете и не оказаться на одном уровне, но вы обязаны мыслить в одном направлении. И я полагаю, что тем, кто играет сегодня в группах, крайне необходимо оставаться друзьями. Если вы спорите и ругаетесь, умейте принести извинения, потому что 90% спора — полнейшая херня. И если этого не признать, то все развалится.

Каково твое самое приятное воспоминание о гастролях?

Нико: Господи, столько много всего… Выходить каждый день на одну сцену с парнями — это словно… даже не знаю. Представь: у тебя есть любимое мороженое или любимая шоколадка, ты съедаешь одну, а на завтра возвращаешься к холодильнику за следующей, и она оказывается такой же вкусной, как и первая! Тебе она никогда не надоедает. То же самое и для меня, когда я выхожу на сцену. Я могу быть уставшим, или мне может что-то болеть, но адреналин захлестывает, появляются твои коллеги, и они проносят тебя сквозь все напасти. И ты пытаешься заранее просить прощения, говоришь: «Ребята, простите меня, если я облажаюсь сегодня!» [Смеется]

Гастрольных воспоминаний с группой великое множество, но пару-тройку, наверное, можно выделить. Это третий вечер в Hammersmith Odeon во время турне “Powerslave”; первое выступление в Castle Donington, фестиваль «Монстры Рока» 1988 года; и наконец, Rock in Rio в 2001. Эти три шоу — вершина всего. Впрочем, турне “Matter of Life and Death” можно также отметить, поскольку каждый концерт был похож на рождественское утро. Все остальные — это Сочельник, а турне “Matter of Life and Death” — это Рождество. Ну и, разумеется, то, когда мы наняли персональный реактивный лайнер с нашим старым добрым вокалистом у штурвала, и огромной веселящейся командой на борту (о Боже!), и ты начинаешь отдавать предпочтение именно этому. Так что каждое десятилетие или тур сам по себе обладает своими памятными моментами. Но, честно говоря, каждый раз, когда мы выходим на сцену — это новая страница истории, новый сон наяву.

Где ты еще не выступал, но хотел бы?

Нико: Я бы хотел побывать в Сингапуре, в Таиланде, и определенно мне понравилось бы гастролировать по Китаю, но с Китаем дело обстоит сложно на сегодняшний день. Нас приглашали туда несколько лет назад, но их правительство со всей своей безграничной мудростью запретило нам взять с собой Эдди. На что мы ответили: «Тогда мы никуда не полетим!» [Смеется] А что еще тут скажешь? Эдди — наш символ, и в нем нет никаких долбанных сатанинских намеков или каких-то тупорылых скрытых мотивов. Это, мать его, всего лишь кукла — он выходит, и детишки любят его. Абсурд какой-то. Какого хрена?

То же самое было в Чили несколько лет назад. Мы собирались туда ехать, а гребаная католическая церковь сказала: «Вам нельзя сюда ехать, потому что вы повлияете на детей, вы кучка поклонников дьявола, дети сатаны. Только не вы! Вы к нам не приедете». Но прошло восемь или девять лет, и мы уже превратились в любимчиков: «Вы великолепны, приезжайте еще, вы так радуете детей! О, вы сделали такое классное шоу! Мы вас любим, приезжайте!» Политика серьезно изменилась с тех пор, поэтому, кто знает?

Но и металл изменился за эти годы. Являясь его частью столь долго, ты можешь сказать, что он наконец-то занял свое место в поп-культуре?

Нико: Нет, я думаю, что это поп-культура повернулась лицом и осознала, что ей нужно нечто настоящее и честное, а не куча дерьма. И все смотрят теперь на таких старых пердунов, как Maiden, а мы не обязательно целиком принадлежим поп-культуре, но определенно с ней пересекаемся.

В конце концов, музыка предназначена для того, чтобы ею наслаждались массы. Именно это делает музыку такой замечательной — люди в свободном мире имеют право выбирать, что слушать, где слушать и когда слушать. И хотя в мире и осталось несколько мест, где все не так, но металл не исчезнет никогда. Никогда не было такого: «Iron Maiden? Мы думали, что вы ушли на пенсию».

Но дело еще в том, что музыкальные вкусы цикличны, как мода или кухня — что-то сегодня хит, а что-то нет. И в настоящее время металл на подъеме, другие группы — Anvil, Metallica — тоже сняли аналогичные документальные фильмы. Мы никогда особо не светились в прессе, и вот ни с того ни с сего вместе со Скотом и Сэмом сделали этот замечательный фильм. Мы запечатлели историческое событие под названием “Somewhere Back in Time”, с самолетом. А люди хотят теперь знать, что это за феномен, который на сцене вот уже 30 лет? И вот ты уже в центре внимания, на публике, и все вокруг внезапно начинают говорить: «Я понял! Черт меня раздери, я понял! Это гениально! Кучка старпёров, которым в сумме 300 лет, и они такое вытворяют? Недурно, мне они нравятся, приятель!» И это свободно передается от молодых к взрослым, и именно поэтому мы имеем столько разнообразной музыки. Это моя личная чашка чая, и это нормально, потому что только я ее выпью. Если ты тоже захочешь, я приготовлю еще для тебя. Угощайся чаем.

На туре как-нибудь отразилось то, что Брюс одновременно и пилотировал, и выступал?

Нико: Вопреки расхожему мнению, Брюс не пилотировал каждый раз после концерта. Управление гражданской авиации (британский эквивалент Федерального управления гражданской авиации в США) имеет ряд правил, среди которых следующее, касающееся пилотов, в особенности тех, у кого существует другая, достаточно напряженная работа, как у Брюса. Так вот там говорится, что с того момента, когда он сходит со сцены, должно пройти не менее 12 часов перед тем, как сможет снова сесть за штурвал. Поэтому было несколько случаев, когда ему нельзя было управлять самолетом. Он возил нас в Мумбаи, и у нас там был один выходной, поэтому перевез нас из Мумбаи в Казахстан на дозаправку. Затем он отвез нас прямиком в Перт. Остальные парни повозили нас по Австралии, а потом Брюс снова вез нас в Японию. По-моему, он совершил перелет между Анкориджем и Лос-Анджелесом, а следующий раз он вез нас из Нью-Джерси в Торонто, и из Торонто в Лондон. Он не пролетел все подряд, потому что есть правила, которые ему этого не позволили.

Самое важное, что он получает от этого массу удовольствия, это его страсть. Боже, Брюс никогда не перестанет чем-то заниматься: у него свое собственное радио-шоу в Англии, он пишет книги, пишет сценарии, фехтует, пилотирует для этих чертовых авиалиний Astraeus — знаешь, он похож на песчаный вихрь! Как я выразился в фильме, «Откуда он берет энергию? Хотел бы я, что бы ты мог залить ее в бутылку, тогда бы и я глотнул немного!» С такой энергией его силы бьют через край. Я всегда считал, что являюсь довольно энергичным человеком. Но по сравнению с ним я просто курю в сторонке. Нам всем прекрасно известно, в какой восторг его приводит управление самолетом. Это его истинная страсть, сравнимая с той страстью, которой обладает музыкант. Почему ты этим занимаешься? Да потому что любишь это, и тебе очень плохо, когда у тебя этого нет. И он это любит, поэтому мы были рады за него. Мы все хорошо знаем друг друга, и всегда радуемся, когда каждый из нас счастлив. Именно это нам нужно.

С каждым новым турне вы поднимаете планку все выше, а в последнем запечатлели историю. Не боитесь, что в следующий раз эту высоту уже не взять?

Нико: Полагаю, я смог бы получить лицензию коммерческого пилота и летать вместе с Брюсом. Обычную лицензию я получил в 1986 году. Но что же сделать, чтобы превзойти “Somewhere Back in Time”? Например, мы можем выпустить “The Final Years”, в котором будут охвачены альбомы с “No Prayer” и далее на 20 лет вперед. Что нам сделать такого, что переплюнет это турне? Кто мог подумать, что мы сотворим что-то круче, чем турне “A Matter of Life and Death” тремя годами ранее? Поэтому, кто знает? Мы проходили все это не раз, и для нас не составит труда собраться для новых гастролей и отправиться туда, где мы еще ни разу не были. Правда, я сомневаюсь, что мы полетим в следующий раз на своем самолете. Брюсу тогда стоит получить разрешение для полетов на 747-ом, поскольку в 757-ой не помещается все сценическое оборудование.

Как изменились планы группы в свете всех ваших достижений?

Нико: Целью на сегодняшний день является запись нового альбома. И мы постараемся сделать его как можно лучше, отправиться в турне и прекрасно провести время. Все предельно ясно. Мы любим играть свою музыку вместе, в этом смысле мы эгоисты. Мы никому не обязаны записать для него альбом. Срок нашего контракта с рекорд-компанией истек; мы делаем это, потому что мы этого хотим. И наши фаны хотят, чтобы мы продолжали, они не желают остановки. Если мы захотим перестать играть, если Стив придет завтра и скажет: «Знаешь что, Ник? Я не уверен, что хочу записывать следующую пластинку», то мы так и поступим. Вот как обстоят дела.

Так что не время почивать на лаврах. Мы должны сделать свою работу качественно, и если этого не будет, то мы ее и не выпустим. Но в этой группе ничего особенно не изменилось за те 26 лет, которые я играю в ней. И я знал этих парней еще до того, как присоединился к ним — они ни капли не изменились. То есть, они конечно стали более ворчливыми с возрастом [Смеется]… Дело в том, что если мы решили, и уверены, что мы сможем использовать все возможности на 100%, и мы осилим это физически, мы будем этим заниматься. Мы никогда не расслабимся. Тот ли я барабанщик, что был 20 лет назад? Черт, конечно же, нет! Мне гребанных 57 лет! Я сказал парням: «Если я не смогу сыграть на этом шоу и рулить группой», — а это моя работа, я машинист Iron Maiden — «если я однажды проколюсь, эта группа ни к чему не придет, ничего не сработает». Я молюсь и надеюсь, что Господь даст мне сил и выносливости. Мой разум работает, тут я не лукавлю. Что я только что сказал? [Смеется] Нет, мы по-прежнему можем зажечь, но обязаны выкладываться на 100 с плюсом процентов каждый раз. И если мы не справимся, мы просто не возьмемся за это. Поэтому, никто не знает, что нас ждет за горизонтом.

 

 

 

Перевод:
Егор Богодяж
12/08/2009
Этот e-mail защищен от спам-ботов. Для его просмотра в вашем браузере должна быть включена поддержка Java-script