16. БЛЭЙЗ

Только лишь Америка не приняла безоговорочно в свои объятия обновленных Iron Maiden, появление которых совпало с приходом в группу Яника Герса. Хотя альбом стал золотым, “No Prayer…” стал наименее успешным творением группы в Америке с тех пор, как "Number Of The Beast" вознес их в Тор 40 семью годами ранее. В те времена происходил большой переворот в американской рок-музыке, поддерживаемый самой культурой и приведший к неузнаваемым переменам, где и музыка, и фэны способствовали созданию более узких и специализированных ниш. Maiden угрожали с одной стороны успех таких трэш-матал групп, как Metallica, Megadeth (обе команды были в первых строчках в чартах начала 90-х) и Slayer. С другой стороны им угрожал непредвиденный враг - сами 90-е. Грандиозные шоу и длинные волосы 80-х давно вышли из моды, появились унылые выступления без излишеств, такая же одежда и охваченные отчаянием гимны Поколения Икс. Новые звезды Nirvana, Pearl Jam и Soundgarden начали по-новому трактовать способы, по которым хард-рок и хэви-метал должны отныне преподноситься. Критики, как обычно, дали направлению свое название – гранж. И хотя Maiden в своем творчестве вернулись к более земным ценностям, они все равно были одними из рок–гигантов 80-х, теряющих коммерческие позиции в США из-за новой рок-реальности.

Тем не менее, повсюду в мире, особенно дома в Британии, где гранж так же стал главным направлением, звезда Maiden продолжила свое восхождение без провалов и их последующий девятый альбом “Fear Of The Dark” стал одним из лучших по рейтингу продаж в их творчестве. Вышедший после проникновенного сингла ‘Be Quick Or Be Dead’, который дошел до второй позиции в чартах, "Fear Of The Dark" стал третьим альбомом Maiden, достигшим первой строчки в Великобритании в 1992 году. Несмотря на буйство в глубинах альбома, музыкально уклон был на позитивность. А чтобы подчеркнуть перемены, Maiden предприняли беспрецедентный шаг и пригласили новых художников вместе с Дереком Риггcом, чтобы дополнить идеи для обложки “Fear Of The Dark”. «Мы попытались вписать Эдди в 90-е», объясняет Род. «Мы хотели, чтобы он перестал выглядеть, как герой юмористической страшилки и стал более пугающим». Новый образ Эдди был в конечном счете выбран из предложенного Мелвином Грантом (Melvyn Grant), который создал изображение Эдди в виде демона, появляющегося из дерева и со злостью поглядывающего на луну. В действительности было сложно разглядеть разницу с прошлыми образами Эдди, кроме того, что на этот раз отсутствовала одна знакомая черта (никакого тайного послания Шарлоте не было запечатлено на картинке). В образе отразился уже привычный изощренный юмор Риггcа. «Мы всего лишь предприняли попытку сделать что-то новое», - пожимает плечами Стив.

К счастью, на альбоме присутствовали все ожидаемые оттенки и детали: двенадцать трэков, записанных на только что установленной домашней студии Стива в Эссексе. Вместо обычной порции мрачных эпиков, которые как обычно ожидались, "Fear Of The Dark" стал самым развлекательным альбомом Maiden со времен их первого творения, вышедшего двенадцать лет назад. Для начала, на альбоме было больше трэков, чем на всех прошедших. Кроме того, группа, отвечая на требования новой эры CD, представила наибольшее разнообразие стилей, чем когда-либо до этого, начиная с блюзовых мелодий — написанной Стивом 'From Here To Eternity' и написанной Брюсом вместе с Дейви 'Chains Of Misery', и заканчивая 'Fear Is The Key' под авторством Брюса и Яника, напоминающей зепеллиновскую грандиозность или остроумная 'Be Quick Or Be Dead'. Сюда же можно отнести суровую 'Afraid To Shoot Strangers', написанную Стивом под впечатлением от войны в персидском заливе и, наконец, живой, драйвовый заглавный трэк. На альбоме есть все, что может заинтересовать поклонника Мaiden любого периода.

Из оставшейся полудюжины трэков 'Childhood's End' и 'The Fugitive' были не более, чем песнями выше среднего уровня от Стива, а 'The Apparition' и 'Weekend Warrior' явили попытки Стива и Яника создать что-то запоминающееся. 'Judas Be My Guide' жалко состряпана Брюсом и Дейвом, в то время, как 'Wasting Love' - песенка, написанная Брюсом и Яником, отправляющая нас к его сольному альбому – была своего рода причудой, содержащей открывающую автобиографическую строчку "Maybe one day I'll be an honest man/Up till now I'm doing the best I can." (Быть может однажды я стану честным человеком/Но вплоть до этого момента я делаю лучшее, что могу). Брюс, казалось, начал выкладывать карты на стол. С первого взгляда “Fear Of The Dark” был вроде возвращением группы к стилю, но с другой альбом стал разделяющим для карьеры группы: последний альбом, который Maiden могли записать с Брюсом.

«Когда Брюс вернулся с сольного тура в 1990, я понял, что в нем нет такого же огня на сцене с Maiden, сколько было вместе с его собственной командой», рассказывает Стив, «Казалось, что ему приходится преодолевать некоторые муки. Тогда я спросил его, счастлив ли он. Он убедил, что на 100%, что все нормально. Думаю, что во время “Fear Of The Dark” так оно и было. Как ни удивительно, но на тот момент я почувствовал, что в первой половине тура того года его выступления были как никогда хороши. Он, казалось, снова включился в написание песен и прочее. Должен признать, что я заволновался, когда вышел его первый сольный альбом. Я решил, что он уйдет, но он этого не сделал тогда, поэтому я в действительности полагал, что он полностью вернулся в группу».

Тур "Fear Of The Dark" начался в Скандинавии в мае и продолжился по всему континенту в течение лета. Несколько шоу были записаны, так как группы собиралась выпускать живой альбом. Кульминацией того тура стало второе выступление группы в роли хэдлайнеров в Castle Donington в августе. И если реклама на этот раз уступала тому, что было 4 года назад, то выступление Maiden удивило всех и их самих в том числе, став более мощным и взрывным по сравнению с появлением на той же сцене в 1988 году. На этот раз они знали чего ожидать и нервничали гораздо меньше. Выступление было полностью запечатлено для последующего живого альбома и видео, которые были выпущены в следующем же году.

«Зрителей было меньше, чем в 1988, там установили предел – 72 500 человек. Мы заранее распродали порядка 68 500 билетов и до полной распродажи нам оставалось 4 000. Никому до этого подобного не удавалось. Никому. И музыкально выступление было намного лучше, чем первый концерт в Донингтоне. Реакция зрителей и всё остальное были гораздо лучше. Такого мы не ожидали, если честно. Мы думали, что так же хорошо, как первый раз не будет. Но быть может потому, что мы были более расслаблены все и получилось лучше. Мы хотели пригласить Van Halen, но они отказались, сославшись на то, что собираются в тот же период устраивать собственный тур в Великобритании».
В толпе зрителей был один человек, у которого выступление Maiden вызвало смешанные чувства – Эдриан Смит, который присоединился к группе на сцене для выхода на «бис».

«Впервые я увидел живое выступление группы после моего ухода именно в Донингтоне в 1992 году. Они так хорошо выступили, что я почувствовал некоторое сожаление», признается он, «Вероятно, я выбрал не тот концерт, который следовало посетить. Я услышал песни, которые исполнял раньше сам, которые я написал, но меня не было с ними там, на сцене… Я разрывался на части. Половина меня всегда будет в группе до тех пор, пока они играют мои песни. Однако Стив сказал «Пойдем поджемуем и ты сыграешь ‘Running Free’ с нами на «бис». Так это и случилось. Получилось великолепно. Случившееся сгладило нестыковки и показало, что между мной и группой не было плохих отношений»

Первая часть тура закончилась 4 ноября в Японии. По плану мы должны были взять два месяца отпуска, в течение которого Стив закончил бы прослушивание записей для живого альбома и подготовил бы его к выходу ко времени начала второго этапа тура, которое совпадал с Новым годом.

«Тур "Fear Of The Dark" должен был состоять из двух частей, потому что мы хотели сделать отличный от предыдущих живой альбом», рассказывает Стив, «Нам хотелось устроить много разных шоу, выбрать лучшие песни из всего и показать присутствие большого количества зрителей. Единственное, что мне не нравилось на "Live After Death" – то, что зрителей не было слышно достаточно громко, чтобы было понятно, насколько громадное число народа присутствовало там. Они все кричали очень громко на Long Beach, но в записи их слышно не было. А мне хотелось толпы и толпы аудитории. Я подумал: «Если мы посетим совсем разные места, это будет означать, что множество фэнов смогут сказать «Ух ты, я же был на этом концерте». В этом и заключалась идея» 

Но в то время как Стив был занят альбомом, Брюс был занят своим собственным планом. «Я всегда полагал, что являюсь кем-то большим, чем просто вокалистом Iron Maiden», рассказывает он и к началу 90-х это и стало требованием, которое двигало его к написанию двух поэм (рассказы о нелепом герое по имени Lord Iffy Boatrace, созданные под влиянием Тома Шарпа (Tom Sharpe)), несколько работ на ТВ и радио, начиная от представителя гостей на MTV и за заканчивая работами над серьезными документальными картинами BBC. В свободное время он не только выигрывал множество соревнований по фехтованию по всему миру, но так же, как и Нико получил диплом пилота. Теперь же, имея за плечами успех своего первого альбома, он начал размышлять о себе, как хозяине своей судьбы и негодовал, что ему приходилось подстраиваться под распорядок Maiden.

Несмотря на успех "Fear Of The Dark" и триумф второго выступления в Донингтоне, Брюсу было скучно, и он искал нечто, чем мог бы себя занять. Распознав перспективы и подталкиваемый вынужденным бездельем, в то время как Стив занимался подготовкой альбома, он не раздумывал дважды, когда Sony поинтересовались, не собирается ли Брюс выпустить что-то еще после "Tattooed Millionaire".

«Sony, мой лейбл в США, настаивали, чтобы я выпустил еще один альбом», говорит Брюс, «а у нас как раз должен был быть большой перерыв во время турне для подготовки живого альбома. Я писал множество песен и нанял Skin в качестве группы. Мы записали несколько песен, когда Род сказал мне: «Если ты хочешь сделать сольный проект, не смеши и сделай настоящее сольное произведение. Создай чертовски хорошую вещь». И именно тогда я понял, что хочу заниматься сольной работой в том же режиме, в котором я работал с Maiden. Я решил остановиться.

Брюс все еще хотел сделать сольный альбом, но «хотел что-то необычное и совершенно безумное». Он полетел в Лос-Анджелес, где начал работать с американским продюсером Кейтом Олсеном (Keith Olsen), который пользовался популярностью после десятимиллионного успеха альбома Whitesnake 1987 года.

«Одним из моих любимых альбом был третий альбом Питера Гэбриэла, в особенности песни 'Intruder' и 'Self Control'» рассказывает Брюс, «Забавно, но мне альбом показался очень тяжелым, напряженным и я хотел сделать нечто похожее, мрачный и напряженный альбом. Не думаю, что выбор Кейта на роль продюсера был правильным, потому что он, кажется, так и не понял до конца, что происходило. Но, тем не менее, мы начали работу и выпустили много разных композиций, объединенных в одном альбоме. Была пара мелодий, которые я никогда не сыграю ни для кого, но была также и пара очень интересных вещиц. Звучание было похоже на Боуи».

Одна песня, которая называлась 'Original Sin' и была посвящена взаимоотношениям Брюса с отцом, стала «поворотным моментом в моем осознании себя, как творца. «Я неожиданно задумался, что это, пожалуй, была моя самая искренняя запись и понял, что дошел до творческой развилки на пути. Я осознавал, что могу остаться с Maiden, но в этом случае вряд ли что-то вокруг изменится. Или же я могу воспользоваться случаем и податься во что-то иное. Я понимал также, что могу столкнуться с коммерческим провалом, но меня это не пугало, потому что у меня были деньги, и была карьера вне зависимости от Maiden. Я подумал, что если это все, на что я способен в жизни и это то, что предназначено мне судьбой, тогда ладно. Но мне нужно было убедиться. Я обнаружил, что вокруг столько много всего, что я хотел бы попробовать сделать в своей жизни. Так был решено, что мне надо уходить. Надо было сказать об этом. И решить затем, чем де я все-таки хочу заниматься в жизни».

После долгих раздумий Брюс оглушил новостью Рода, когда тот приехал навестить его в студии в Лос-Анджелесе. «Я очень долго сомневался, часами раздумывая на кухне. Род прилетел, и я сыграл ему некоторые свои вещи и увидел выражение его лица. Я усадил его и сказал: «Как ты можешь слышать, я исполняю другое, нежели Maiden. Это хорошая новость. А плохая в том, что я собираюсь уйти из группы». Род отреагировал: «Полагаю, ты все уже обдумал?», на что я ответил: «Да, обдумал, и я хочу уйти из группы». Род не сказал ничего. Я продолжил, сказав, что могу сделать в жизни хорошую работу, а могу закончить ерундой – в этом состояла моя проблема. Но я иду на такой шаг по той причине, что не могу продолжать. У меня было чувство, что я должен уйти. Я должен был попробовать делать что-то иное». 

Брюс все решил. Через некоторое время этот гром среди ясного неба заставил его и группу принять еще одно решение. Должны ли они закончить тур или же завершить всё? «Я предложил Роду выбор», продолжает Брюс, «Моими точными словами были следующие: «Я понимаю, что это ставит всех в затруднительное положение, но я буду полностью честен и если надо, я позвоню Стиву». Род ответил: «Нет. Что бы ты ни сделал, не звони Стиву. Я сам ему скажу». Тогда я сказал: «Тогда может ты хочешь, чтобы я позвонил Янику?». Род снова ответил, что нет, и чтобы я не звонил никому. Так Род сам объявил новость всем. Но я сказал, что закончу тур, так как у меня не было никакого недовольства или злобы, потому я сделаю в точности то, что они хотят. Если они хотят закончить тур, я закончу тур. Если они хотят записать последний студийный альбом, я сделаю это. И если они захотят закончить со всем за день, я сделаю это тоже. Что бы они ни собирались сделать, я поддержу их и выполню работу честно. Вот что я сказал».

«У нас был отпуск и в это время Брюс уехал в Лос-Анджелес», вспоминает Стив. «Тем не менее, за две-три недели до начала второй части тура "Fear Of The Dark", я закончил работу над концертным альбомом группы и отправился отдыхать перед репетициями в Португалию. Неожиданно туда приезжает Род. Я подумал, как странно, что Род приехал туда повидать меня. Я знал, что-то было не то. Тогда он сказал мне, что Брюс хочет уйти. Очевидно, Род сказал Брюсу не звонить мне. Я не знаю, почему он это сделал, потому что я бы лучше услышал это от него, честно говоря. Но Род сказал ему не делать этого. Род хотел сам нам все рассказать. Мы все знали причины. Дело было очевидно в сольных альбомах. Кроме того он был увлечен всем подряд – я имею в виду его книги, его ТВ шоу – мы понимали, рано или поздно что-то должно было произойти».

Что действительно терзало, так это время – самая середина турне; билеты распроданы за неделю вперед; живой альбом вот-вот должен выйти. Для Стива это было полным безрассудством, роковым компромиссом по отношению к целостности группы. «Я подумал, вот черт. Что же делать с турне? Большинство билетов были распроданы. Тогда Род сказал, что Брюс согласен закончить турне и хочет уйти красиво. Но сначала я спросил, как мы можем отправиться в турне, смотреть людям в глаза и понимать, что что-то неладно? Род успокоил: «Он сказал, что хочет сделать это и уйдет в конце, что будет чем-то вроде красивого финала». Тогда я согласился».

Тот период был очень плохим лично для Стива. «Я все еще был в процессе развода, поэтому и без того был морально подавлен. Я подумал, вот черт, другие будут обращаться ко мне, чтобы набраться сил, а у меня самого их нет. Потому я чувствовал даже некоторую жалось к себе. Я поговорил с Дейви по телефону и на тот момент у меня были сомнения продолжать все или нет. Такая реакция была оттого, что я и без этого был очень подавлен. В другой раз я бы сказал «Черт с ним! Давайте просто найдем кого-то другого» На тот момент я думал, что у меня нет сил».

Поворотным моментом настал после нескольких бутылок пива на одной из репетиций в отсутствие Брюса, когда выпито было больше, чем обычно. Дейви, который постоянно ходил мрачный, сказал неожиданно то, что надо было сказать: «У нас у всех очень плохое настроение, в особенности у Стива и мы даже обсуждали, не прекратить ли нам всё. Но после пары бутылок пива все меняется и бравада возвращается. Мы сели вокруг и начали разговаривать. То был, пожалуй, первый серьезный разговор, который состоялся между нами четырьмя за долгие годы и я не помню толком, о чем шла речь, но неожиданно я почувствовал, что был сыт всеми разговорами и сказал: «Черт возьми, почему мы должны все прекращать только из-за него? Чёрт с ним. Почему он должен остановить нас?» Я не задумывался над этим. Просто слова вырвались сами по себе. Все подхватили и согласились, что не должны останавливаться. Настроение сразу же изменилось, мы еще немного выпили и начали смеяться». «Дейв дал мне силы поверить, что мы должны выстоять», говорит Стив, «Я подумал, что был настолько глуп, что даже не подумал над этим. А в итоге силы пришли от Дейва. Он сказал что-то вроде: «Ну да, он уходит. И что теперь? Давайте продолжим». И вот с тех пор все было в норме».

Но их хорошее настроение не продлилось долго, так как однажды Брюс все-таки присоединился к ним в турне весной 1993 года. «Было хорошо начать вместе», рассказывает Стив, «Мы дали пресс конференции, и все было в норме. Все продолжилось нормально. Но после, когда мы начали турне… Понимаешь, не ждал от него, что он выйдет на сцену с мощной настоящей энергетикой, потому что он ведь собирался уходить. Я полагал, что он выйдет на сцену и сделает работу профессионально. Я буду честен с вами, мы все думали, что он не в норме, но он этого не показывал. Но самое ужасное, если он будет выглядеть дерьмово на протяжении всего тура, это в определенной степени можно понять, но времена были особенные. Все было просчитано. Я хотел его убить. У нас была встреча, где я сказал: «Нам не нужны всякие сплетни или драки, потому что если это случится, турне будет закончено, а нам надо приложить усилия и подумать о поклонниках. Мы обязаны закончить турне и быть выше всего этого». Мы дали концерт, например, в Париже, где было очень много прессы. То был большой концерт. И он выступил нормально. Но если бы он выступал так же, как, скажем, в Ницце или Монпелье или где-то еще из того периода, что не столь важно, так как он был ужасен. Он что-то бормотал, еле пел. Однажды я подошел к монитору и сказал, «Что за ерунда творится? Я его не слышу!». Повысили четкость, и парень за монитором сказал: «Глянь, здесь все нормально. Дело в том, что он бормочет в микрофон». Спросите об этом других ребят».

«Я осознаю всю мудрость Стива, потому как я в тот период ничего не являл», говорит Брюс. «Думаю, вся трудность была в том, что я считал, будет проблематично выйти и выступить. Могло получиться великолепное выступление при хорошей атмосфере, но ничего такого не было. И дело было даже не в группе. Когда мы вышли на сцену, все вокруг выглядело, как в морге. Фэны Maiden знали, что я собираюсь уходить, и это были последние концерты. Я неожиданно осознал, что как фронтмен, ты оказываешься в практически невозможной ситуации. Если сказать, что отличный вечер, то зрители сразу же скажут: «Что за мудак, он же уходит. Как вечер может быть отличным?». С другой стороны, нелепо было бы выйти и сказать: «Слушайте, мне жаль, что я ухожу – не хочу никого обескураживать, но я все же оставляю группу. Вот что можно было сделать в этой ситуации? Я понял, что не знал в каком ключе исполнять песни, потому что у каждого человека в зале было противоречивое отношение к ситуации».

«Брюс говорит, что не мог взглянуть проблеме в лицо, так как у него никогда не было проблем во время выступлений в Лондоне или Париже», настаивает Стив, «Когда вся пресса там присутствовала – было совсем другое дело. У него не было проблем с выступлением. Никто из нас не ожидал, что Брюс будет выкладываться на все 100% - он мог бы, если бы не тот факт, что он уходит – но я клянусь, были несколько выступлений, когда он просто бормотал песни. Его не было слышно вовсе. А несколько раз он вообще не выкладывался нисколько. Вот тогда мы все ощущали неприязнь к нему. Не потому что он уходил, а потому что он провалил тот тур для нас по той лишь причине, что не работал на уровне, на котором мог и на котором он нам обещал работать».

Брюс рассуждает иначе: «Это чушь. Полная чушь. Вокал был всегда действительно хорош. Что я сделал, так это решил, что не стоит изображать счастье на лице, если атмосфера вечера была иная. Что было толку строить из себя кого-то незаменимого, если я собирался уходить через шесть месяцев? Я это понял, когда мы начали турне. Вероятно, я был наивен, потому что сам себя поставил в эту ситуацию, но я дал согласие и я старался. Старался настолько, насколько мог каждый раз, но иногда сделать что-то было невозможно. Рок концерт представляется праздником. Не поминками».

Кроме Яника, который до сих пор поддерживает теплые отношения с вокалистом, каждый член группы Maiden считает, что причиной кавардака на том несчастливом туре 1993 года был Брюс, потому как устраивал хорошие шоу только на самых престижных концертах и проваливал всё остальное. Обвинения, которые сам Брюс упорно отрицает и будет без сомнений отрицать до конца своих дней. 

В поисках более беспристрастного мнения относительно того, что имело место на последних концертах я обратился к тур-менеджеру и давнишнему ассистенту Maiden Дики Беллу (Dickie Bell) за его воспоминаниями. «Когда он выступал хорошо, он был на самом деле хорош, но когда он был плох, он был просто отвратителен на сцене. Иногда его не волновало даже как он поет. Для всех было очевидно, что вместе они уже не будут выступать. Брюс всегда последним приезжал на выступления и последним выходил из раздевался на сцену каждый вечер, что по моему опыту является плохим знаком. Но Брюс все еще сомневался. Он поступал так, будто не понимал, что на самом деле происходит вокруг него. Думаю, что просто настало время ему уйти. Ничегонеделание не привело ни к чему хорошему».

Последнее выступление Брюса Дикинсона вместе с Iron Maiden было снято для телевидения под названием "Rising Hell" на Elstree Studios в августе 1993 года. «Шоу из музыки и магии», последнее выступление с Брюсом было проведено с фокусными трюками известного телефокусника Саймона Дрэйка (Simon Drake), которое было показано по MTV по всему миру.

«Я получил свою долю наслаждения от того шоу, но я не помню, чтобы я попрощался», говорит Брюс, «Странный был способ расставания. После шоу я выпил парочку бутылок пива и пошел спать домой. Все происходило в Pinewood Studios, где вы оказываетесь будто в фильме, вы прогуливаетесь бесцельно в три часа утра после вечеринки, вокруг темно, одиноко… Да, была какая-то меланхолия».

Когда шоу было закончено, чувства Стива опирались на последние события, его память была заполнена обидой, и эти чувства разделяли и Нико, и Дейв. «Все говорили, как было жаль, но к тому моменту мы уже не могли дождаться, когда избавимся от него», признается барабанщик. «Мы хотели закончить с этим. Шоу было отличное, и Брюс был в центре внимания. Камеры были направлены на него! Думаю, мы от этого устали. Я даже не помню точно. Но тот вечер не был счастливейшим за тур».

Пресс конференция была созвана в начале второй части тура в марте. Теперь в непосредственных последствиях раскола группы появился неприятный оттенок. Брюс, казалось, полностью дистанцировался от группы. «ОК, я знаю, что это такое, когда даешь интервью, а тебя неверно цитируют», говорит Стив. «Я понимаю всё. Но такое случалось везде. Мы придерживались позиции, что не попадемся на удочку и не ввяжемся в словесные споры. Единственное, почему мы об этом говорим сейчас – это книга и важно все факты представить верно. К концу дня мы думали, что он сам себе все испортил, потому что в основном он оскорбил фэнов Maiden. Он пытался приуменьшить прошлое».

«Было такое с обеих сторон», говорит Брюс, «но это нормально с учетом хода вещей. Но, несмотря на все мои чувства относительно Стива, он является тем, кто он есть – очень талантливый парень и очень честный. Это единственное, что я могу сказать о нем. Не думаю, что в нем есть хоть малейшая хитрость. Да и все они… Мы не идеальны, слава Богу. У меня свои недостатки и свои причуды, и мой уход, и все остальное, в чем люди меня обвиняют. У всех есть свои собственные небольшие секреты. Но все в Iron Maiden на самом деле честные люди. Думаю, что вещи изнашиваются после некоторого времени, особенно это касается группы. Двенадцать лет мы были вместе, и иногда мне кажется, что стоило уйти в 1986 еще до “Somewhere In Time”. Но все это уже история».

Посреди всего этого хорошей новостью для фэнов стало то, что Maiden выпустили два отличных живых альбома: “A Real Live One”, выпущенный 22 марта 1993 года и его партнер по аду “A Real Dead One”, который последовал 18 октября. Оба вошли в Top 10 в Великобритании и оба, как и рекламировалось, оправдали ожидания, в отличие от предшественника восьмилетней давности. Все теплое отношение публики и знойная атмосфера, приуменьшенные на “Live After Death” в пользу мощи и скорости, на этот раз были профессионально уловлены и включены в последние живые альбомы Maiden. “A Real Live One” представил двенадцать самых любимых публикой песен из периода после 1985 года. Альбом “A Real Dead One” запечатлел двенадцать песен из самого раннего творческого периода Maiden. Записанный в первой половине тура "Fear Of The Dark", голос Брюса звучит поистине убедительно, а звучание группы никогда ранее не было настолько великолепно мощным. Никогда бы нельзя было догадаться, что впереди их ждет расставание. 

Другим изменением, заметным на двух живых альбомах Maiden, был уход продюсера Мартина Бёрча, который полностью отошел от дел. «Я принял решение еще до того, как Брюс объявил о своем уходе, так что мой поступок никак с ним не связан», рассказывает Мартин. «Я думал, что на "Fear Of The Dark" группа преуспела. Однако даже в самом начале работы над альбомом я размышлял над тем, не пришло ли время сменить продюсера. Но когда мы начали записывать, меня полностью поглотила работа. Я наслаждался каждой минутой работы, и я полагал, что получился потрясающий альбом. Но после него у меня случился разговор со Стивом. Мы долго были вместе, и я просто спросил его, не пришло ли ему время сменить продюсера? Он взглянул на меня немного ошарашенный, как мне показалось. Для меня это было тяжелее, чем для группы. К тому моменту я достаточно сделал записей и вскоре после этого я прекратил работать вовсе. Я думал, если я не хочу идти в студию, будет нечестно по отношению к ним делать это. Я не хотел выкладываться менее чем на 100% для Стива и Maiden. Мы долгие годы создавали записи вместе, но когда-нибудь наступает момент перемен». С того момента Стив, который до этого тесно работал в студии с Мартином, лично занимался выпуском всех альбомов Maiden с помощью Найджела Грина (Nigel Green) – опытного инженера и сейчас уже продюсера.

«Мартин решил уйти», заключает Стив. «В течение порядка 25 лет он выпускал альбом за альбомом. Он занимался нашим альбомом и без передышки переходил к работе над альбомом Whitesnake или кого-то еще. Список людей, с которым он работал очень велик и мне кажется, что настало время, когда он захотел заняться собой и поиграть в гольф. Так я начал микшировать два отдельных живых альбома и с тех пор я продюсировал все вместе с Найджелом Грином. Просто последние пару альбомов я продюсировал на пару с Мартином, потому я точно знал, что делать. Получился вроде как естественный прогресс».

Но самым сложным срочным вопросом был поиск нового вокалиста. Объявление на поиск замены Брюсу было дано еще в марте, когда они сказали об уходе Брюса и их завалили буквально тысячами кассет, CD и видео от желающих стать членами группы Maiden со всего мира. Поскольку турне было завершено, настало время сесть и просмотреть горы записей. Работа была гигантская и заняла четыре месяца. «Мы прослушали каждую запись, которая у нас была», говорит Стив, при этом утомленно вздыхая. «Мне кажется, это была самая сложная работа из всего, что нам приходилось делать. Было несколько отличных вокалистов, но ни один на все 100% не подходил для Maiden. Был один малый, который напоминал Джоффа Тэйта (Geoff Tate) из Queensryche. У него был великолепный голос, но нам не хотелось быть на кого-то похожими. Был другой парень, походивший на Ронни Джеймса Дио [бывший вокалист Rainbow и Black Sabbath] на одной стороне кассеты и на другой стороне на Глена Хьюза [бывший вокалист Deep Purple и Black Sabbath]. Оба они, конечно же, фантастические вокалисты, но я им сказал, что у меня нет желания слышать Ронни Джеймса Дио и Глена Хьюза, я хотел услышать их самих. 

Потому, когда в итоге было объявлено в январе 1994 года, что приемником Брюса Дикинсона в Maiden будет Блэйз Бейли, который был до этого вокалистом группы панк-метал раздолбаев Wolfsbane, вышедшей из Бирмингема, мало кто из знатоков Maiden удивился такому выбору. Как писал репортер и известный человек из Metal Hammer Дейв Линг (Dave Ling): «Не надо было быть Нострадамусом, чтобы предвидеть уход Брюса. И не было сильного шока, когда его заменил Блэйз, потому как Стив не скрывал своего восхищения от Бейли». Группа впервые встретилась со своим будущим вокалистом в 1990 году, когда Wolfsbane играли на разогреве у Maiden во время британского тура 1990 и Блэйз, который тогда еще сильнее напоминал Брюса во время, когда тот еще носил длинные волосы, произвел впечатление на Стива и Нико, пускай даже по разным причинам.

«Я слышал, как он тренируется, разогревает свой голос перед выступлением и было ясно, что как певец он мог бы сделать больше, чем он делал в Wolfsbane», говорит Стив.

«Он мне напомнил животное», отреагировал Нико.

Фактически, в нем были оба эти качества, но и еще многое другое, среди которого было желание получить эту работу. На самом деле, Блэйз был одним из потенциальных кандидатов, с которыми Стив общался лично в недели, когда Брюс объявил о своем уходе. Но на тот момент Wolfsbane собирались выпускать живой альбом и отправиться в свой собственный тур по Великобритании. По его словам, он был польщен, но время было неподходящее. Стив все понимал прекрасно и считал верность группе уважаемой чертой.

Вот что он не знал, кроме как спустя много времени, что Блэйз поменял решение «примерно сразу же, как положил трубку телефона». Верность группе была с одной стороны, а с другой надо было удержаться от приглашения. Блэйз уже понимал в глубине души, что «Wolfsbane не смогут сделать дальше ничего». После трех студийных альбомов, одного живого альбома, мини альбома и горсти плохо запомнившихся синглов, однако обласканных рецензентами, Wolfsbane «себя исчерпали». Тем не менее, он остался там для последнего тура и только когда группа села за обсуждение материала для следующего студийного альбома, Блэйз осознал, что в поисках свежих идей группа меняла курс от «настоящего захватывающего хэви-метала» и то, что они делали, уже не подходило к его голосу. 

Он взял трубку телефона.

«Произошло все несколькими месяцами позже. Мы закончили тур и предполагалось, что будем выпускать другой альбом. А я уже знал, что не хочу этого», говорит Блэйз, «так я позвонил Стиву и сказал: «Вы не нашли еще никого? Просто я хочу прийти и прослушаться для группы. На самом деле хочу сделать это».

«Блэйз был одним, кого я определенно хотел бы прослушать», рассказывает Стив, «но он был еще в Wolfsbane, а у нас было время и мы пока не планировали делать другой альбом, так что мы подумали, что протянем время, чтобы удостоверится в выборе. Откровенно говоря, пара ребят с группы не были полностью уверены. Они знали, что он был хорош на сцене и принимали все это. Но они не были достаточно уверены, подойдет ли его голос для Maiden. Но есть в его голосе одно качество, которое я заметил. Это звучность, которая иногда немного терялась в Wolfsbane. Не поймите меня неправильно. Я считаю, что Wolfsbane были на самом деле хороши, но там требовался иной вокал, а я полагал, что он станет хорош для Maiden. Я также знал, что он был хорошим парнем, потому как я пообщался с ним немного во время тура». К тому времени, как Блэйз позвонил, появился только один серьезный кандидат, который мог с ним соперничать – молодой британский вокалист с великолепным пением. Имя подающего надежду претендента было Дуги Уайт (Dougie White). «Мы записали с ними по паре треков Maiden, заглушив вокал Брюса. Потом я проиграл обе записи для остальных членов группы. Мы все пришли к мнению, что у Дуги был великолепный голос, но мы были уверены, что это не то, что нам надо. Потом проиграли запись с Блэйзом. Нико сказал: «Ну, а это уже Iron Maiden, не так ли?» Я ответил: «Да, то, что надо. Подходит. В самый раз»».

Maiden знали, что нашли своего человека. Позже Дуг присоединился к Rainbow.

«Вероятно, Блэйз не так хорош технически, как Дуг, но он является чем-то промежуточным между Полом и Брюсом и, быть может, именно поэтому он так хорошо нам подошел», объясняет Стив. «Единственное, что вызывало беспокойство – это то, что ранее он не участвовал в продолжительных сетах и долгих турне. Думаю, что его самый длительный сет продолжался в течение часа. Я не представлял, что двухчасовой сет каждую ночь в течение года мог бы с ним сотворить. Он тоже об этом беспокоился. Но все, что оставалось – это выйти и попробовать. К счастью, все получилось отлично. С ним здорово быть в группе. Его энтузиазм невообразим. С Яником та же история. И Нико раздолбай. Хорошо, что я и Дейви спокойные».

То, что он был приблизительно такого же роста и коренастого телосложения, как его предшественник, источал такую же изумительную напряженность, стали очевидными чертами сходства между ними, и дали повод неверно истолковать дар, который Блэйз привнес в Maiden: тот факт, что он отличался от Брюса. Последний, вероятно, представлял больше показательность в голосе, тогда как первый делал упор на страсть. И там, где Брюс старался выделиться на фоне Maiden, чтобы не быть преуменьшенным, Блэйз демонстрировал уверенность и пышность короля, который так долго ждал, чтобы взойти на трон. Блэйз Бейли (Blaze Bayley, настоящее имя Бейли Кук (Bayley Cook)) родился в Бирмингеме 19 мая 1963 года. «Обычно я лгу относительно своего возраста», улыбается он, «Вы узнаете правду только если прочтете эту книгу! Слово «Блэйз» было моей кличкой в школе, потому я и использовал это имя, когда мы начали. Вокруг было множество глэм-матал команд вроде Motley Crue и мы все были окутаны той атмосферой, желая возмущать общественность, мы придумывали себе глупые имена и так друг друга называли. Я правда не знаю отчего меня назвали Блэйз. Мы называли басиста Slut Wrecker, над чем особо долго не задумывались. В любом случае, люди всегда полагали, что мое имя было моей фамилией, и потому я его сохранил. Так меня узнали, как Блэйза. Я даже сам иногда называю себя Блэйзом».

По словам Блэйза, семья Куков «была маленько запутана. У меня не было ни братьев, ни сестер, пока мне не исполнилось одиннадцать. Со стороны отца у меня есть младший брат и со стороны матери младший брат и сестра. Я жил с матерью, пока рос. Оба они и моя мать, которая сейчас уже ушла из жизни, и мой отец поженились, чтобы разойтись и… Я думаю, что этот факт каким-то образом сформировал мой характер. Думаю, много людей из... не люблю термин «разбитые семьи», но много людей из семей, которые неполные или же не совсем нормальные (чем бы это ни было), много из них, кажется, приходят к тому, что начинают заниматься творчеством. Для них это другой подход. Понимаешь меня?» Только поразмыслите над ранними семейными сложностями у Брюса Дикинсона и Пола ДиАнно, чтобы понять Блэйза.

Как и оба его предшественника в Maiden, Блэйз рос, чувствуя себя аутсайдером. «Все эти проблемы определенно и сделали меня таким отчужденным, но всё это было также частью моих амбиций и источником для моих демонов».

К тому времени, как он родился, обоим его родителям было около 20 лет и неожиданное появление ребенка стало для них серьезным испытанием. «Мой отец был студентом театрального колледжа, а моя мать была очень-очень молода. Ей было может лет 20, когда на свет появился я. Я сейчас гораздо старше, чем были они, когда поженились и, судя по тем отношениям, через которые им приходилось проходить, я задумываюсь, насколько же сложно должно быть была их ситуация. Сами еще дети и еще малыш, которые старались жить все вместе… Даже представить не могу насколько все должно быть было тяжело».

В результате брак его родителей не продлился долго, но он держал связь с отцом, Блэйз жил один с матерью, пока ему не исполнилось одиннадцать. Потом она снова вышла замуж. «До того, как моя мама снова вышла замуж, мы жили в фургоне, который мама арендовала на земле, принадлежавшей моему деду, и где он разводил уток и гусей. Мы были очень бедные. У нас не было телевизора, пока мне не исполнилось девять. Обычно мы просто слушали радио. Были только я и моя мать, так что все было в порядке. В детстве ведь не понимаешь, что ты беден. Только сейчас, оглядываясь назад, я осознаю, что мы были совершенно на нуле».

В те дни его спасала страсть к музыке, особенно к панк-року, захватившему музыкальную сцену Великобритании, когда Блэйзу исполнилось 14. «Вдруг появились Blondie, The Sex Pistols, The Damned и The Jam. Все вокруг показалось мне в одночасье ребячеством. Все было настоящим. Живым. Несло в себе какой-то смысл. Проникало в мозг. В нашем доме не было проигрывателя из-за человека, за которым была замужем моя мать, поэтому я обычно шел к друзьям и там открывал для себя музыку. Я копался в их музыкальных коллекциях, там мы услышали первый альбом Black Sabbath и Led Zeppelin IV, которые произвели на меня ошеломляющее впечатление. Я считал эти альбомы невероятными! Как же можно было звучать таким невероятным образом? Все это смешалось с моей симпатией к панку. Я не выбирал между стилями. Мы просто слушали все подряд, что было и все подряд, что звучало громко».

Он окончил школу в 1980 с самой низкой оценкой по предмету Искусство, что он сам шутливо называет «истинно плохой оценкой». Не выказывая интереса ни к чему и занимаясь карьерой рок-вокалиста, он начал историю своей работы с пособия по безработице. Записавшись на обязательные курсы YTS (молодежный тренировочный план), он начал работать «за гроши» на складе мебельной фабрики. «Было ужасно. Было беспросветно и скверно таскать тяжести в грузовики, отсылая их и ожидая следующие, чтобы загрузить еще больше при этом все время тебя принижал старший работник. Было ужасно».

Однако он встал на ноги, когда получил работу ночного носильщика в отеле Tamworth. Работа была «как раз подходящая для тех, кто не хотел работать. После двух утра и до пяти наступало волшебное время, когда можно было погрузиться в себя. Как раз в один из таких моментов я решил, что «моя жизнь движется никуда, совершенно никуда». А поскольку приходилось там оставаться на всю ночь, я слушал в это время музыку. Брал у кого-то кассеты и слушал все подряд, что называлось роком».

Его любимым вокалистом был бывший Rainbow и Black Sabbath и последующий сольный исполнитель Ронни Джеймс Дио. «Величайший голос в роке без сомнений», утверждает Блэйз. «У меня есть все, что он когда-либо записал, начиная с его первой группы Elf. Однажды я с ним встретился, но мне понадобился час, чтобы решиться заговорить. Было здорово петь один из его альбомов в течение половины ночи в отеле, потому что можно было орать во всю, ведь никого не было вокруг. Мне всегда нравилось пение – это ведь так естественно и красиво – тогда я начал писать кучу стихотворений. Я проводил часы, слушая музыку, сочиняя слова и слушая настоящий вокал. Не только тот, что был в записи, но также и мой вокал, слушая собственный голос в большой комнате».

Но вокалисту нужна группа, а в этом Блэйзу катастрофически не везло. «Я прослушивался для нескольких групп, но, кажется, я перестарался всякий раз, что их и отпугивало. Я хотел походить на рок-звезду в том смысле, в котором вы себе это представляете, когда вам приблизительно столько же лет. Знаете, я сам по себе не особенно тихий. Бывают моменты, когда я спокойный, но в большинстве я псих. Как-то я спел концерт в группе под названием Child's Play и они дали мне месяц испытательного срока. Они исполняли музыку на подобие Thin Lizzy. Мы поработали еще немного, а позже они мне сказали: «Извини, но не такой голос мы искали. Нам нужно что-то другое».

Его первый успех пришел в разделе коротких объявлений в местной газете The Tamworth Herald. «Я запомнил название Wolfsbane», вспоминает он. Позже я узнал, что это значит. Растение, цветущее пурпурными цветками, которое полностью расцветает только в полночь. Это очень ядовитое растение, но у него есть свои медицинские показатели. Конечно же, я пошел к ним на прослушивание. Мне просто показалось, что у них клевое название».

Четыре основных достоинства группы привлекли внимания музыкальной прессы 80-х. Wolfsbane напоминали стиль Van Halen, очень энергичная рок группа, у которой появлялся шанс при срочной корректировке расписаний выступлений, полностью выкладывающиеся на своих зажигательных представлениях. Творческим ядром группы был басист Джефф Хэйтли (Jeff Hately) и гитарист Джэйсон Эдвардз (Jason Edwards), а Блэйз дорабатывает большинство текстов. Ударником в группе была подружка Блэйза, но на год она отошла от дел и ее заменил более подходящий человек по имени Стив Дэнджер (Steve Danger). 

«Дело было в том, что они не могли найти другого вокалиста, а я не мог найти другую группу. Потому мы и вынуждены были работать вместе», улыбается Блэйз. «Никто из нас не был достаточно хорош, чтобы быть принятым в другую группу, что и заставило нас стать лучше в своей профессии так быстро. Мы были очень вызывающей группой, без сомнений шокирующая команда, которая обыкновенная унижала аудиторию и все в таком духе. Нас не готовили, не обрабатывали и не переваривали заранее. Мы постепенно становились известны по нашим живым выступлениям и все, что у нас было – это то, что в чем бы были. Именно по этим причинам появилось некоторое количество людей, которые шли на наши концерты или покупали периодически наши записи».

В своей разнообразной карьере, Wolfsbane никогда не испытывали недостатка поддержки со стороны музыкальной прессы и к тому времени, когда Рик Рубин (Rick Rubin) основал новый лейбл Def American и заключил контракт в 1988 году с Wolfsbane, те уже красовались на обложках журналов Kerrang! и Sounds. Их первый и несколько неоднородный альбом «Live Fast, Die Fast» на лейбле Def American был записан в Лос-Анджелесе по настоянию Рика Рубина и привел к громким восторгам в прессе летом 1989 года. Однако, несмотря на суматоху в прессе, особо высоких позиций в чартах альбом не получил. «Альбом плохо продавался», говорил Блэйз. «Было распродано порядка 25 000 копий. Не так уж и плохо, а шума в прессе было больше, чем на самом деле. Но мы были с Риком Рубином, который считался гуру всего лучшего. Мы были на его лейбле, поэтому должны были быть классными». В 1990 году группа выпустила мини-альбом «All Hell's Breaking Loose At Little Kathy Wilson's Place», состоящий из 6 треков. И снова, несмотря на яркие рецензии, альбом провалился в чартах Великобритании. Правда группа теперь получила шанс выступить во время тура Iron Maiden “No Prayer For The Dying”.

«Для нас мечта стала явью», рассказывает Блэйз. «Мне нравились Maiden. У меня были некоторые их альбомы, и я видел их в турне пару раз до этого. Я считал их великой группой. В те долгие ночи в отеле я всегда проигрывал “Number Of The Beast” и “Piece Of Mind”. Они у меня были записаны на C-90, поэтому я слышал их один за другим всё время. Но в том туре я впервые встретился со Стивом. Первое, что он сказал было: «Хорошо, что с нами молодая группа, которая может нас немного встряхнуть». Этого я не ожидал. Он говорил, что мы выступили отлично».

Как показало время, тур стал потрясающим для обеих групп. «Практически каждое выступление нас вызывали на «бис». Это было лучшее время в моей жизни», делится впечатлениями вокалист. «Когда настал последний день выступлений в Hammersmith Odeon и пришлось возвращаться домой, я чувствовал себя отвратительно. Я не хотел возвращаться домой. Я хотел всюду выступать на разогреве у Iron Maiden».

Однако это не мешало Блэйзу стараться перещеголять своего преемника у микрофона на тех концертах. «На тех выступлениях целью моей жизни было полностью вывести из строя Брюса. Я внимательно следил за выступлением, слушал, что он говорил, смотрел, как он все делал и на следующем выступлении я старался полностью превзойти его. Брюс один из величайших фронтменов всех времен, так что давайте начнем с этого. Он был известен повсюду в мире, он участвовал в одних из самых больших шоу истории рока, он был лидером одной из лучших групп и он записал несколько классических композиций на все времена. Он великий фронтмен. Но мы были чрезвычайно самонадеянны. Страх нам был неведом. Мы работали, чтобы завести кого угодно. Поэтому я просто сказал: «Ну что же, раз он забирается на трибуну глашатаев, я постараюсь и поднимусь на самих глашатаев». Если он ставит ногу на монитор, я постараюсь нырнуть в толпу. Если он движется по сцене, я буду по ней бегать. Меня поглотила идея того, как превзойти Брюса, что звучит странно, если подумать над тем, что произошло позже».

Второй полный альбом Wolfsbane "Downfall Of The Good" был выпущен в 1992 году, но к тому времени критики уже устали от постоянного провала группы в чартах и когда провалился и этот альбом, чтобы оправдать ситуацию, Блэйз сказал, что «все уже было предопределено».
После вышел только один альбом Wolfsbane – концертник под названием “Massive Noise Injection” в 1993 году. «Выступление было в Marquee. Концертник был сделан в величайших традициях живого альбома. Полный хаос!»

Прежде чем началась работа над следующим студийным альбомом, Блэйз получил предложение от Maiden и сразу же объявил о своем уходе из группы. Подчеркивая хрупкость положения, которое Блэйз оставил за собой, Wolfsbane тогда же и распались.

«Был ад», рассказывает он сейчас. «Все, кроме меня думали, что я был, очевидно, захватчиком места Брюса в Iron Maiden. Но моя преданность Wolfsbane была настолько велика, что я даже не мог подумать об этом. Wolfsbane были вынуждены сосуществовать вместе, соединенные сложными временами, в течение которых мы боролись с тем, чтобы не развалиться, но к концу последнего тура я понял, что ничего уже не получится. То, что теперь хотели исполнять Джефф и Джейс, напоминало больше уже панковых Manic Street Preachers, а не хэви метал. Все это просто уже не подходило к моему голосу. Тогда я и позвонил Стиву».

Блэйз без стеснения признает, что присоединение к Iron Maiden «полностью изменило жизнь. Они дали мне знать о своем решение за пару дней до Рождества 1993 года. Стив позвонил мне домой и сказал: «Приходи на встречу со мной и Родом». Он не сказал: «Мы хотим, чтобы ты присоединился к группе». Просто намекнул, что я в команде, если я сам не против. Очень характерно для Стива, ты же его знаешь. Я был ошеломлен. Просто ошеломлен. Я был счастлив, но ошеломлен тем, что теперь передо мной теперь была открыта совершенно иная жизнь. У меня едва ли было что-то еще, кроме музыки все то время, что я был в группе и до тех пор я был Блэйзом Бейли из Wolfsbane. А теперь я буду Блэйзом Бейли из Iron Maiden! Звучало невообразимо. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать все. Вероятно, я был в эйфории. Помню, что была бутылка шампанского, которую я хранил под раковиной давненько. Я выпил ее и начал мелить чушь себе под нос, стал просматривать в AutoMart, сколько же стоит Ягуар».

В январе 1994 года началась работа над первым альбомом с Блэйзом на вокале. Записанный на частной студии Стива (сейчас окрещенной Barnyard), новый альбом был готов через год.

«Мы не хотели ничего записывать до тех пор, как у нас не появится новый вокалист», объясняет Стив. «Мы знали, что важно, несмотря на то, кто будет вокалистом, чтобы он принимал участие в процессе сочинения. Блэйз сказал нам: «В каком направлении вы хотите двигаться?» Мы рассмеялись. Мы объяснили ему, что не выбираем направлений, а просто пишем лучшие песни из того, что можем. Что получается, то получается. И если вещь хорошая, мы ее берем. А если не особо, мы помещаем ее на сторону B или же выбрасываем. Он не мог поверить. Сказал что-то вроде «Черт, быть в группе и писать то, что хочешь». Я сказал: «Дело не в том, что мы сейчас в такой ситуации, когда можем себе это позволить. Мы всегда так поступали. Никогда не обращали внимания ни на одного ублюдка».

И в тот раз все произошло как обычно, потому что когда “The X Factor” вышел в октябре 1995, он был встречен самыми едкими оценками, которые группа когда-либо получала. Со времен “Killers” группа не была в таком огне критики, когда критиковали все, начиная с нового вокалиста и заканчивая тем, что они восприняли (правда, не все) как «мрачный» материал.

Даже давнишний сторонник Maiden Дейв Линг был сбит с толку неожиданным направлением, в которое новый альбом направил группу. «Лично я думал, что все эти отзывы были большой ошибкой и сейчас так считаю», рассказывает он. «Несмотря на то, что я был самым ярым критиком Wolfsbane, меня осторожно попросили написать историю записи “The X Factor”. Мне сыграли, по-видимому, тщательно отобранные в зале заседания дирекции три композиции, что заставило меня проглотить мои же слова. Я что-то восторженно бормотал. Я даже поздравил Блэйза на его представлении во время обеда, посвященного альбому. Как бы то ни было, после прослушивания всего альбома, опрометчивость их поступка была очевидна».

После упорной работы в течение года над тем, что Стив Харрис сейчас называет «одним из лучших альбомов, которые мы когда-либо сделали наряду с "Piece Of Mind" и "Seventh Son Of A Seventh Son", группа была озадачена и огорчена до глубины критикой, которую получил "The X Factor". Сложнее им было понять и принять все по той причине, что, несмотря на ужасающие рецензии, "The X Factor" получил приз, как альбом года во Франции и Германии и оживил карьеру группы в Америке.

«Я считал этот альбом особенным», настаивает Стив. «Нравится он вам или нет, но у нас был стимул, чтобы продвинуться дальше, потому как у нас был новый вокалист, и мы действительно сделали что могли, чтобы получилось настолько сильно, насколько возможно. Мы сочинили 14 песен, а использовали 11, что для нас непривычно. Обычно мы использовали все, что сочиняли. Но мы написали материал на двойной альбом, вот почему работа заняла столько времени. Его протяженность напоминает мне “Seventh Son...” по прогрессивной составляющей. Полагаю, что альбом мрачноват, частично от того, что у меня в тот период было столько дерьма в жизни, так что некоторая часть получила выражение в стихотворениях. Но дело было не только во мне. Блэйз тоже был мрачен. Он может быть тусовщиком, но бывают также моменты, когда он грустен».

Без сомнений "The X Factor" стал самым мрачным альбомом, ориентированным на более взрослое поколение слушателей, из всего, что группа когда-либо выпускала. Вряд ли стоит удивляться тому, что многие юные поклонники группы с таким трудом старались понять его. До этого была юмористическая книжка комиксов и киношная научно-фантастическая эра Maiden с Брюсом. А сейчас настал период реальности взрослых людей, которым уже за 30, которым было что сказать о жизни, нежели о превратностях времени или же прогулке вокруг пирамид.

Стив, кроме всего, проходил болезненный бракоразводный процесс со своей любовью детства Лорейн (Lorrain), с которой прожил в браке 16 лет. У него оставались четверо детей, за которыми надо было следить – Лорен (Lauren), которой тогда было всего десять; Керри (Kerry) восьми лет, Фэй (Faye) шести и Джордж (George) четырех лет. Стив сейчас признает, что «то были, вероятно, самые трудные времена, с которыми когда-либо сталкивался в жизни», а уход Брюса в неподходящее время обострил ситуацию. «Мне вдруг стало сложно со всем справиться. Как я уже сказал, если бы не Дейви и другие, которые оказались сильны, я не уверен, что выдержал бы все».

В результате из одиннадцати композиций на “The X Factor”, по крайней мере десять можно воспринимать как отчаянные откровения из личного ада Стива. Из четырех песен, которые он написал один, три - 'Sign Of The Cross', одиннадцатиминутный мрачный опус, открывающий альбом, 'Fortunes Of War' и 'Judgement Of Heaven' - были посвящены не только его разводу или же расставанию с Брюсом, но даже более болезненные противоречия, происходившие в его душе. Сомнения, окружавшие его словно стая назойливых мух, ощутимы в строчках: «"I've felt like suicide a dozen times or more/But that's the easy way, the selfish way/The hardest part is to get on with your life", [Я был близок к самоубийству дюжину раз, а может и больше/ Но это слишком легкий путь, эгоистичный путь/ Самое тяжелое – суметь справиться со своей жизнью] из 'Judgement Of Heaven' или же "Why then is God still protecting me/Even when I don't deserve it?" [Почему же Господь все еще защищает меня/Даже когда я этого не заслуживаю?] из 'Sign Of The Cross'. Более остро в 'Blood On The World's Hands' он выражает страх относительно будущего своих детей, фразы как метафоричны, так и актуальны: "Somewhere there's someone starving/Another savage raping/Meanwhile there's someone laughing/At us..." [Где-нибудь есть кто-то, умирающий от голода/Другой дикарь кого-то насилует/В то время, как кто-то смеется/Над нами…]

Парадоксально, но как только Брюс Дикинсон ушел из группы, так как чувствовал, что они не сойдут с ниши юмористической книжки о металле, где они восседали долгие годы, Стив дойдет до такого периода, когда продемонстрирует эмоции и чувства, родившиеся после радикальных изменений в его жизни в музыке, которую он создавал с новым вокалистом. Даже те песни, на которых Стив был всего лишь соавтором - 'Look For The Truth', 'The Aftermath', 'The Edge Of Darkness' и '2am', написанные Стивом вместе с Блэйзом и Яником, а также 'Lord Of The Flies' и 'The Unbeliever', написанные им же с Яником – при более близком рассмотрении, кажется, посвящены тем же темам. Музыкально также группа никогда ранее не звучала столь зловеще спокойно и уверенно, давая волю своей полной мощи в случайных мрачных вспышках и с подходящим важным контрапунктом в виде стихотворений, выражающих одиночество и отчаяние.

Вероятно, было случайным совпадением, что выбранная в качестве первого сингла песня 'Man On The Edge', написанная Блэйзом и Яником, была единственной, к которой Стив не приложил руку. Выйдя в чартах Великобритании на десятое место, сингл продвинул группу в Top Of The Pops, где команда не появлялась вот уже 15 лет. «На тот момент шоу уже было другим и продюсер уговорил нас сходить туда», рассказывает Стив. Группа не играла вживую, так как давно всем было известно, что инженеры BBC просто не могут создать объемное живое звучание. Хотя Блэйз пел вживую, так как партию вокала мало чем можно испортить.

Несмотря на такой успех, сам альбом достиг всего лишь восьмой позиции в Великобритании. Это был их первый студийный альбом, который не вошел в лучшую пятерку со времен “Killers”, выпущенного 14 лет назад. Факт, который до сих пор мучает группу. Как говорит Стив: «Альбом вышел в одну неделю вместе с альбомами таких исполнителей, как Prince, Madonna и некоторыми другими титанами продаж, с которыми мы даже не надеялись сравняться». Но как отмечает Блэйз: «Думаю, что некоторые из ребят были малость расстроены тем, что альбом не поднялся выше восьмой позиции, моя же реакция была кардинально другой, я думал: «Восьмое место! Мы на восьмом месте! Фантастика, черт возьми!» У меня никогда раньше не было альбома, вошедшего в лучшую десятку, поэтому я считал, что это великолепно».

Род, между тем, не был единственным, кто говорил, что считает альбом «слишком мрачным» для мейнстрима. Но этот вопрос более не стоял в повестке дня Стива и Maiden. «Думаю, что подобные серьезные ситуации, где ты не знаешь, выкарабкаешься ли вообще, хороши», говорит Стив. «Они привносят определенные эмоции. Помню несколько лет назад кто-то отрецензирвоал альбом Тода Рандгрена (Todd Rundgren) “Hermit Of Mink Hollow” и сказал, что можно ощутить эмоции, вырывающиеся из него, поскольку он разошелся с женой прямо перед записью альбома и ревьюер сказал, что, вероятно, стоило бы чаще расходиться с женами, поскольку это был прекрасный альбом. Со мной случилось примерно то же на “The X Factor”. Он появился из многих личных переживаний. 'Man On The Edge' единственная композиция, которую можно просто спеть хором, но я люблю альбом как раз потому, что для его понимания требуется немного больше времени. Такое обычно происходит с лучшими работами».

Новое шоу в Великобритании в составе Харрис/Мюррей/Макбрейн/Герс/Бейли прошло в London's Brixton Academy в ноябре 1995 года. Сейчас Стив описывает шоу как «одно из лучших представлений, которые устраивала группа». Брикстонское шоу доказало две вещи: что Maiden сделали верный выбор относительно Блэйза и что они стали лучше, чем были до этого. Брюс и Эдриан, - два главных нарушителя, всегда старавшиеся пустить группу по более коммерческому пути – сейчас были заменены на Блэйза и Яника, которые оба, словно монахи были преданы Maiden и хэви металу. И нравится нам это или нет, но группа никогда ранее не выглядела и не звучала столь едино.

«Мы готовились к живому сету, чтобы посмотреть на что был способен Блэйз», рассказывает Стив. «Была пара песен, которые мы намеренно не включили. Например, 'Bring Your Daughter...', ассоциировавшаяся больше с Брюсом и 'Run To The Hills', так как она стала первым большим синглом Брюса с нами. Но мы записали с Блэйзом альбом и были в мировом турне, так что думаю, что люди чуть больше привыкли к нему. Сейчас считаю, что мы можем исполнять все, что угодно. Хотя Род полагает, что нам не стоит играть 'Two Minutes To Midnight'. Он придерживается мнения, что эта песня ассоциируется с Брюсом еще больше, нежели 'Bring Your Daughter...', но я с этим не согласен. Думаю, сейчас мы уже можем позволить себе все, что захотим. Например, Блэйз хочет исполнить 'Phantom Of The Opera'. Ему нравится эта вещь. И мы можем исполнить ее во время следующего тура».

Сравнительно с остальными мировыми турами Maiden, которые уже в прошлом, на этот раз границы были гораздо более расширены. На многих новых площадках могли наблюдать Maiden, играющих “The X Factor”. «Нам всегда нравилось посещать новые места», объясняет Род. «В 1984 мы были в туре по Польше, в то время, когда там был все еще Восточный Блок. Мы всегда просили Джей Джея [JJ, John Jackson] найти новые места для выступлений, а теперь у нас хорошая причина. Мы сказали Джей Джею: «Мы хотим устроить порядка десяти или двенадцати шоу подальше от глаз прессы». Мы хотели, чтобы Блэйз был раскован. Было это в 1995 году. Метал был повержен и можно было услышать звук затачиваемых ножей прессы. Нам просто хотелось, чтобы группа сработалась лучше, а Блэйз нашел в ней свое место. И Джей Джей предоставил подходящее время».

«Отправить группу далеко от привычных мест было своего рода вызовом», признает Джон Джексон, «но в итоге мы начали с трех шоу в Израиле, трех в Южной Африке и в восточной Европе, играя в Болгарии, Словении, Румынии и Чехословакии. В каждой стране Maiden выступали впервые».

«Говоря о крещении огнем», вспоминает Блэйз, «Впервые я вышел на сцену с Maiden в Top Of The Pops и второй раз, когда открывался тур «The X Factor» в Иерусалиме. От звуков открывающей композиции 'Number Of The Beast' у меня по спине пробежала дрожь!»
Maiden даже планировали устроить несколько шоу в Бейруте, но ливанское правительство ликвидировало их визы и, несмотря на дипломатическое вмешательство, не изменило своего решения.

Как говорит Блэйз, тур начался в Иерусалиме 28 сентября 1995 года и закончился почти через год 7 сентября 1996 года в Мексике, также включая Чили (впервые), Аргентину, Бразилию, всю западную Европу, большую часть восточной Европы, Японию, Канаду и продолжительный тур по США. Всего было дано 139 выступлений.

«Мой опыт в турне составлял три недели по Великобритании», признает Блэйз. «Wolfsbane никогда не давали туров за пределами Великобритании, все было иначе. Порой я думал, что не выживу. В другие моменты мне хотелось, чтобы это длилось вечно. У меня был незабываемый опыт».

«Везде, где мы бывали, фэны были ко мне благосклонны. Они знали, что Брюс хотел большего и ушел, но они также знали, что я выкладывался, как мог. Я был очень благодарен поддержке, которую они мне оказали. Без нее я бы никогда не справился со всем»

«Времена были трудные для Блэйза», признает Стив. «Для него все было новое, но фэны действительно приняли его. Он очень честный и влюблен в музыку, что видно фэнам, которые за это его и любят. Мы осторожничали в турне. В зависимости от территории, где мы давали концерты, мы выступали в залах в пределах 2 500 или 9 000 мест, кроме Южной Америки, США и нескольких европейских фестивалях, где мы были хэдлайнерами летом 1996 года. Значит, что мы хорошо смотрелись каждое выступление и атмосфера, создаваемая фэнами помогла всем. Опасения не оправдались. В Штатах мы дали 35 концертов, но мы были еще более осторожны из-за положения на рынке. Поэтому выступали в небольших театрах и больших клубах, вмещавших порядка 1500 – 2 000 зрителей. И распродали порядка 95% билетов во время тура. Неплохо, если учесть все события. Но в Южной Америке, как обычно, мы оторвались, выступая перед аудиторией в 15 000 – 55 000 человек».

«На одном из последних шоу мы были хэдлайнерами фестиваля Monsters Of Rock в Сан-Пауло на большом футбольном стадионе, вмещающем 55 000 мест, называвшемся Pacaembu Stadium. Он был заполнен до отказа. Невероятно. И реакция зрителей была удивительной, от нее бросало в пот. Я оглянулся на сложности последних нескольких лет – уход Брюса, личные неурядицы, поиск нового вокалиста, год записи нового альбома – и я вам скажу, то были концерты, которые стоили всего этого. У нас была новая группа, все наладилось и я подумал: 'Чтоб мне провалиться! Еще не конец'».