Глава 10: Waiting For My Life To Begin

Ларри

А вот здесь в эту историю вхожу я, и многое из того, что вы прочтете далее, повествуется от первого лица – это сохранилось в моей памяти, а также в дневниках и блогах, которые я написал за всё время. Это, как я надеюсь, позволит представить события с другого, интересного ракурса – история группы, рассказанная ее активным участником. Я родился 18 декабря 1967 года в городе Матамата, в Новой Зеландии. В то время Матамата не был ничем иным, кроме как маленьким неприметным городком в регионе Уаикато у подножья гор Каймай на Северном острове, но сейчас он стал более известным – как место, в котором Питер Джексон пожелал построить Хоббитон для его эпической кинокартины «Властелин колец». Интересное, но ничем не связанное с данным фактом совпадение – в мире существует еще один город Матамата, в Тунисе, где Джордж Лукас решил «устроить» родной дом приемных родителей Люка Скайуокера, дяди Оуэна и тети Беру, в «Звездных войнах» 1977-го (если быть точным, город в Тунисе имеет название Матмата – прим. пер.).

Мы с семьей несколько раз переезжали, сперва в Тауранга, затем в Анакива, регион Марлборо, на самый край Южного острова. Там я жил с 6 до 12 лет – на берегу моря, впитывая в себя то, что в ретроспективе можно было назвать идиллией. Оттуда мы переехали снова, на этот раз в город Бленем. Наверное, вы думаете, что после стольких лет, проведенных в окружении необычайнейшей естественной красоты Новой Зеландии, я мог пойти по стопам многих других детей того региона и вырасти любителем природы и приключений, как зачастую новозеландцев представляют себе туристы по сложившимчся у них стереотипам. Но увы – нет. Вместо этого к 15 годам я вырос в того самого жуткого, задрипанного засранца-рокера, кем я и являюсь на сегодняшний день. Всё, что я могу сказать, это спасибо Господу, что послал мне AC/DC – группу, которая наставила меня на путь истинный.

В действительности музыка никогда не имела какого-либо особого значения в семье Патерсонов. Мои родители оба отлично играли на фортепиано и, конечно, много чего слушали, но это никогда не было главным жизненным ориентиром. Мой старший брат Шэйн (которого я знал как Эрни, поскольку его второе имя было Эрнест и он иногда злился, когда ему напоминали о данном факте – а это, само собой, входило в обязанности его младшего надоедливого брата, то есть меня) запоем слушал мамины кассеты Элвиса и стал одним из самых ярых фанатов Элвиса, которых я только встречал, – и так и остается им по сей день. Что интересно, после долгих лет учебы,  по завершению которой доктор Шэйн Эрнест Патерсон уже почти стал одним из наиболее глубокоуважаемых морских биологов мира, специализирующимся на изучении барракуд, он бросил это всё и стал пародистом Элвиса в Лас-Вегасе. Невероятно, но факт – и исчерпывающее доказательство того, что у вас только одна жизнь, и нужно делать то, что вам действительно хочется делать. Однако здесь я уже отошел от темы.

Вернемся к нашему юному возрасту – когда Эрни открыл для себя Элвиса, в то же время я открыл для себя The Beatles, затем The Rolling Stones, постоянно отыскивая в них что-то более мрачное. Резкий прыжок от них к AC/DC и Black Sabbath стал почти неизбежным, и так я наконец-то нашел музыку моей души. Продолжая тенденцию Патерсонов следовать за своими навязчивыми идеями, я быстро загорелся желанием играть, ведь новая группа Iron Maiden стала для меня центром вселенной.

К 15 годам я уже был участником одной группы, сперва вокалистом, затем гитаристом, а позднее барабанщиком. Моим боевым крещением стал первый концерт перед внушающей ужас аудиторией колледжа Blenheim Girl‘s в Новой Зеландии – после него всё, казалось, уже было гораздо легче. Я слишком долго пытался быть гитаристом и при этом постоянно терпел неудачи. Оказалось, покупка гитар Ibanez Destroyer и Flying V, а также стековых усилителей мощностью около 500 Ватт еще не значит, что вы умеете играть офигительные вещи, и звучание соло-гитары в моих руках на первых порах было таким, будто я душил кота. Со временем я стал ритм-гитаристом, поскольку все говорили, что я играю, как барабанщик (что это значило – полагаю, это значило, что плохо). И вот… я решил поставить на этом точку, и достал себе синюю ударную установку Tama Swingstar.

Со своим приятелем Полом «Бимом» (Beam) Робби (он тоже был гитаристом, перед тем как перешел на бас) мы создали группу под названием Aftermath, которая сыграла несколько предельно аморальных концертов местного масштаба – но для нас этого было мало. В какой-то мере проблемой был андеграундный характер метала, утвердившийся в Новой Зеландии в то время. Практически невозможно было найти себе еще кого-нибудь в группу, и поскольку на нас с Бимом огромное влияние оказывал метал, метал и еще раз метал, то находиться в одной группе с ребятами, которые ни на шаг не отступали от Pink Floyd и Joy Division, было лично для меня неприемлемым.

Прошло немного времени, прежде чем мы с Бимом распрощались и со школой, и с Бленемом и направились в город Крайстчерч, чтобы по-настоящему заняться музыкой. Мы сняли дом, нашли себе работу, которая не предполагала карьерного роста, и тренировались до глухоты и кровоизлияния из ушей, а затем основали группу Destroyer, в составе которой довольно долгое время наблюдалась «текучка кадров». В результате мы сформировали другой ансамбль, Talon, который начал выступать с концертами в Крайстчерче. К превеликому сожалению, вокалист был слегка чокнутым, и если один из гитаристов, Баджи, был довольно славным парнем и классным рокером, то другой, Эндрю, был немного… ну… с творческим подходом. Он написал пару нудных восьмиминутных «эпопей» с названиями «Mothra» и «Ardenbodessa» (причем я ДО СИХ ПОР не знаю, что это значит), состоявших примерно из двух риффов и текста, которого хватило бы на всю «Одиссею» Гомера. В исполнении они однозначно не были хитами, и мы с Бимом и Баджи порой теряли интерес и просто останавливались, не доиграв их до конца.

Однако всё было не так уж плохо, мы набросали немного своих треков, а также каверы на песни Sabbath, Priest и Maiden. Также в то время я открыл для себя две замечательные вещи: игру на двойной бас-бочке и «фишку» с использованием сухого льда. Мне удалось достать установку Pearl, прозрачную, и совместить ее с моей синей Tama – получился вообще уникальный «монстр», который звучал, скорее всего, ужасно, но для моих ушей это было чистейшим нектаром. Ну, и для концертов я как-то притащил два чертовски огромных мешка сухого льда – из больницы, в которой я работал (то есть, хорошенько выспался за ночь до этого, пока проводил инвентаризацию в подвале… собственно, тот подвал напоминал мне «Кошмар на улице Вязов»). Итак, имея в запасе два большущих мешка льда, мы ставили с обеих сторон от моего стула по ведру с теплой водой, в которые я должен был понемногу бросать лед (надевая в перерывах между песнями толстые перчатки), и тогда из них густыми клубами валил пар и расстилался вокруг – на сцене, по всему пабу и даже за дверью. Гитаристы с яростью раздували его, чтобы найти свои педали – но во имя искусства это стоило сделать.

Также мы открыли для себя пиротехнику… Маленькие консервные банки наполнялись порохом, а к нему подводились провода. Щелк выключателем – и БАБАХ! – столб пламени. Однако в свете недавних трагических событий, произошедших в небольшом клубе в Соединенных Штатах, я понял, насколько нам повезло тогда в том, что у нас не было несчастных случаев. Через некоторое время, когда мы с Бимом устали от «Мотры», группа Talon распалась, и мы, плывя по течению, то приходили, то уходили из Destroyer и других групп. Когда в группу пришел Майк, то в нашей команде ненадолго стало на одного интересного парня больше. Он напоминал собой хиппи, пойманного светом прожектора при поиске «волшебных грибов», и это было поистине гениально! Но его легкое пристрастие к героину стало небольшой проблемой в нашем развитии. Затем в наш коллектив пришел Пит, после того как мы убедили его бросить работу, дом и переехать с одного края страны на другой.

Наконец, в 1988-м мне всё это надоело и я задумал переехать жить в США. Но, к сожалению, количество эмигрантов из Новой Зеландии, которым был разрешен въезд, уже достигло максимума, поэтому в поисках лучшего варианта для переезда я навел справки о графике последнего тура Iron Maiden и подумал, что вскоре они должны будут выступать в Великобритании. Таким образом, я перебрался в Англию, где получил вид на жительство, и как раз вовремя попал на Monsters of Rock в Донингтон – там были Megadeth, KISS и неизменный Святой Грааль того времени, Iron Maiden.

Позднее меня занесло в Оксфорд, там я понемногу играл в кое-каких группах (сюда можно отнести также краткий, но сумасшедший период в одной джаз-группе), записывал то да сё и постоянно переезжал с места на место. К счастью, большинство тех групп вместе с результатами их творчества затерялись в туманном прошлом, осталось только несколько лучших. Примерно в 1989-м я стал участником/основал The Warning – с Колином Прайсом и Энди Парсонсом, и мы довольно долго колесили по Великобритании. Периодически в группе мог разразиться скандал, приводя к расколу, но после этого мы всегда вновь собирались вместе. Через год после создания группы первый наш гитарист, Энди, ушел, и вместо него мы взяли Марка. На Марка всё обрушилось, как снег на голову – он пришел в пятницу, мы репетировали всю ночь, а в воскресенье уже выступали в Саутгемптоне. И это был просто отпадный концерт! Я до сих пор помню его импровизацию на «Eruption» и певца Стива Ширана, который чуть не провалился в дыру посередине сцены.

Запутанные непослушные волосы Марка придавали ему сходство с Двизилом Заппой, молодым Эйнштейном и Эмметом Брауном (безумным профессором из фильма «Назад в будущее») одновременно, что тоже было в своем роде круто. Однако в день нашей первой видеосъемки он явился в откровенно нелепом платиновом парике, что добавило в его странную смесь образов еще и Долли Партон. У Стива была дурацкая привычка носить солнцезащитные очки ночью, а еще фуражку, как у офицера вермахта, длинный кожаный плащ и красно-белую нарукавную повязку с буквой «А» на ней. Он делал это вовсе не по политическим мотивам – я думаю, ему просто нравилось, когда к нему приставали разные люди, и он вполне нормально с ними справлялся. За всё недолгое время существования группы мы умудрились попасть под дуло пистолета, когда на нас его направил один владелец клуба в Манчестере, появиться в нашумевшем «Sunday Sport» и получить пожизненный запрет на выступления в Уилтшире за неоправданный показ «секса и насилия» на сцене (единственной группой, которая таки смогла представить это в качестве своей отличительной особенности, были Sex Pistols).

Мы записали еще пару видеоклипов, которые вышли довольно неплохими, учитывая наш скромный бюджет. Как бы там ни было… после того, как через некоторое время The Warning распались, мы с Колином еще несколько раз пытались участвовать в других группах – в одной из них был гитарист по имени Рег, который был настолько увлечен своим талантом, что мы стали называть тот состав «Reggie Malmsteen‘s Rising Damp» («Вдохновение Реджи Малмстина»). Позднее я отделился от них и пришел в Arbitrater, великолепную треш-группу из Уорикшира. Однако их время уже прошло, и после выпуска CD-диска, а также пары турне (у одного из них было как раз точное название «Commercial Suicide Tour» («Коммерческое самоубийство») всё закончилось. 

После этого группы, в которых я играл, сменялись одна за другой. Среди самых заметных были Malice Cooper, трибьют-группа Alice Cooper, в составе которой были почти все из The Warning – со Стивом на вокале, опять же. Отличная группа и отличные концерты, ведь хиты Купера были реально взрывными, а мы еще воссоздавали на сцене его шоу с еженощным «повешением» Стива в качестве бонуса. Также мы сделали пару видеоклипов, но это был полный кал. Саундтрек записывался на студии одного «приятеля» Стива, а тот настоял, чтобы я использовал эти отвратительные электронные барабаны. Настоящий ужас. Но вживую группа могла дать жару.

Тем не менее, я не считал трибьют-группы своим призванием, и, как бы это ни было весело, для меня этого однозначно было мало. Мой товарищ по группе Колин Прайс со временем тоже ушел. Он был одним из самых незаурядных и «тяжелых» гитаристов из всех, с кем я когда-либо играл. Был всегда на волне музыкальных трендов – открыв для себя Guns n‘ Roses еще до того, как кто-либо узнал что-нибудь о них, и Pantera, до того, как в Великобритании вспыхнул интерес к ним – и всё время играл в разных группах. Сейчас – и это, как в 2008-м, да и в дальнейшем, подтверждает, что мир в самом деле тесен – он работает гитарным техником у Дэйва Мюррея.

Еще одним ярким моментом было знакомство с Эдди Нотоном, барабанным техником Кози Пауэлла. Это помогло завязать отношения с Кози и Black Sabbath. В привычной роли мальчика на побегушках я занимался множеством интересных дел, а также смог поближе познакомиться со своими давними героями – из Sabbath и других групп. Они все без исключения оказались по-настоящему гениальными людьми, мне было приятно общаться с ними и я получил огромный заряд энергии. Такие моменты приводят к тому, что все те идиоты, которые считают себя рок-звездами (но не являются таковыми), начинают бесить все больше и больше – а их же ой сколько вокруг! Кози был классным парнем, и мне даже посчастливилось попасть на прослушивание с Питером Грином на место временной замены Кози, хотя в тот раз моя неуверенность подвела меня (что стало уроком по подготовке и практике).

Мне всегда нравилось бывать у Кози, при этом неважно – то ли я делал какую-либо работу, то ли слушал записи на бобинах, которые находил в его «сарае». Это было примерно в тот период, когда я временно отошел от музыки, полностью разочаровавшись в ней и в тех идиотах, с которыми мне постоянно приходилось иметь дело. Вместо этого я стал инструктором по дайвингу и переехал в Гренаду. Я оставался на связи с Колином, Бимом, Эдди и Кози. В 1998 году, 6 апреля, как раз перед первым в тот день погружением я получил e-mail от Колина: «Мне жаль, дружище – Кози погиб в автомобильной аварии». Вскоре после этого моя бывшая жена тоже написала мне по электронной почте, подтвердив ужасную новость о том, что Кози умер. Вот за что же так, черт возьми?

Вслед за этими жуткими событиями наступил период, когда я упивался ромом и не ел ничего, кроме сыра и M&M’s, что обратилось для меня потерей веса и денег и опять-таки потребовало принятия радикальных мер. Как известно, вскоре после этого я, блуждая вокруг да около, приехал обратно в Великобританию. Прежде чем вернуться к музыке, пройдя длинный путь и завершив его там же, где и начал, я женился второй раз и снова занялся дайвингом, а затем принялся писать книги. Это были документальные книги о немецких подводных лодках во Второй мировой войне, и к 2009 году было уже написано десять таких работ (включая одну, в которой я был соавтором). Моя глубокая осведомленность в данном историческом аспекте привела к тому, что я начал сотрудничать с музеями, библиотеками и различными медиакомпаниями в качестве консультанта, и изумление на лицах людей в момент моего появления на интервью стало для меня бесценным. Любопытно, что снобы из научных кругов тоже подняли свои уродливые головы. Как-то раз во время дискуссии по одному из моих проектов поступил вопрос о том, в каком университете я слушал лекции, и когда я ответил, что ушел из школы при первой же возможности, то сразу стало заметно, как поменялось отношение ко всему, что до этого называлось моей компетентной работой и мнением специалиста.

Тем не менее, в процессе работы я встретил некоторых выдающихся людей, ветеранов войны, и был очень рад написать истории о них, приложив все свои умения. Но, честно говоря, мир науки – это не та сфера, в которой я чувствую себя совершенно свободно. Моя жена в то время поддерживала меня абсолютно во всем, в том числе и в моем  желании вернуться к игре на барабанах, так что, приехав обратно в Великобританию после двух лет работы ныряльщиком/писателем во Франции, я снова встретился с Бимом (который тоже перебрался в Англию) и Колином, и вместе мы основали Metalhead, приведя в наш смешанный состав француза азиатского происхождения, Шои. После записи демо Колин решил откланялся, и мы остались зажигать втроем, как в былые дни. Но ненадолго. Со временем я разочаровался и перешел в пауэр-метал-ансамбль под названием Shadowkeep. Отличное музыкальное мастерство, однако через шесть месяцев мы расстались по причинам, которыми я не буду вас утомлять. Назовем их просто – разногласия в вопросах музыки. Вскоре после этого я стал участником Chokehold, это была новая группа Бима. Данная пятерка подавала гораздо большие надежды, и в 2005-м мы записали наше первое демо, обеспечив себе тем самым «контракт на запись» с Casket Records и возможность работы над нашим первым альбомом в студии Philia Studios. К сожалению, все мы считали его самым что ни на есть отстойнейшим дерьмом. Но по сути дела это было уже дерьмо более высокого сорта – огромная куча, сыгранная на профессиональных инструментах, как воспринимал ее я.

Через недолгое время ушел гитарист, который был в группе с самого начала, Дом Мазер; его заменой стал Дэйв Эндрюс, талантливый гитарист с диких просторов Хай-Уикома (хотя по происхождению – ливерпулец, с Виррала) (Виррал – район в Ливерпуле, по названию полуострова – прим. пер.). Вот этот состав работал изо всех сил, мы выступали по всей Великобритании и впоследствии даже попали на телевидение, в одну странную передачу как будто бы о творческом пути Saxon (что для Saxon, собственно, и не нужно было).

Дэйв на сцене с Chokehold, London Astoria, 2007 год

Мы сыграли пару мелодий, одной из них был номер Saxon «20,000 Feet» («20 000 футов»), который с нами спел Бифф, так как Грэхэм напрочь забыл слова после одной из своих «особых сигарет». Всё было очень весело и привело к тому, что группе предложили выступать на разогреве на съемках шоу в туре Saxon по Великобритании.

Этот тур принес нам огромный опыт – несколько взлетов и падений Chokehold. К тому времени мы уже завершили второй альбом – «Sweet Sense of Genocide» («Милое чувство геноцида») – который стал значительно лучше первого. Мы получили предложение от Томаса, менеджера Saxon, но этот контракт так и не состоялся. Через несколько часов после телефонного разговора с менеджером лейбла Сабриной Клаасен у нас сложилось четкое впечатление о том, что если даже Томас только мог быть безумно заинтересован в выпуске этого альбома, то она точно не была. На данном этапе я работал для группы, которая время от времени уже чуть ли не жила своей отдельной жизнью. Я вливал деньги в проект (как и Дэйв), а результаты выглядели явно не так уж привлекательно. Привычка закрывать глаза и продолжать жить в мечтах всегда опасна для музыкантов с амбициями, но поскольку в самой группе уже нарастало напряжение, работа ухудшилась, и в сентябре 2007 года я ушел из Chokehold.

В этот раз со временем у меня всё было не столь плохо. Я неотрывно наблюдал за карьерой Блэйза – и это не заслуга его компании звукозаписи, менеджеров или агента. Я даже не знал, что он начал свою сольную карьеру, пока не наткнулся на диск «Tenth Dimension» в музыкальном магазине в аэропорту Хитроу. С тех пор я часто заглядывал на его сайт и видел, как понемногу распадалась группа. Я видел, как его карьера при таком явном потенциале его сольного творчества катится в никуда, и был просто в ярости. Но, по счастливой случайности, я просматривал его сайт как раз примерно в то время, когда я ушел из Chokehold, и заметил, что он проводил прослушивания барабанщиков, но я уже пропустил сроки! Вот черт! Тем не менее, я отправил e-mail Дебби и получил ответ, в котором было написано, что мне нужно явиться в студию для репетиций в определенный день и время. Это мне польстило, конечно, но я ведь не знал даже, какие песни я должен играть и в какую студию прийти. Поэтому я отправил по тому же адресу второй e-mail, в котором вежливо обратил внимание на то, что, возможно, она приняла меня за кого-то другого, но, вместе с тем, я по-прежнему хотел бы попасть на прослушивание.

Вскоре после этого Блэйз сам позвонил мне и сообщил список треков, дату прослушивания и как добраться до студии в Бирмингеме. Также он кратко рассказал мне, чего они ожидают от барабанщика, а именно – умения с головой уйти в работу и выдавать лишь самое лучшее, из всего, что только возможно, при любых обстоятельствах. Таковыми были (как я понял на тот момент) непривычная обстановка по прибытию на концерт куда-нибудь и выступление на шоу с двумя бочками с натянутыми на них звериными шкурами, которые в моем исполнении должны были звучать, как барабаны.

Мне понравился его подход. Он просто хотел выйти и сделать это – никаких манер, только необузданная решимость сделать что-то добросовестно и вернуть группу к жизни. И если это радовало меня, то само прослушивание казалось очень сложным. Кошмарный сценарий: я должен был выучить 12 треков и безупречно сыграть их по памяти – без группы на фоне, без метрономной дорожки и без какого-либо аккомпанемента. В тот день на прослушивании я был вторым из барабанщиков; я разместил установку в комнате (по случайному совпадению там было фото Кози, которое висело у двери вместе с его палочками), а затем начал «разогреваться», пока не пришли Блэйз и Рич. Я был в ужасе. Они сели на стулья и направили на меня камеру, снимая на нее то, как я исполнял треки, которые они называли. Они оба были очень приветливы, рядом с ними чувствовался позитив и поддержка, но ведь вы никогда не сможете сыграть настолько хорошо, как по вашему мнению вы должны играть, и я постоянно допускал ошибки, пытаясь не обращать внимание на звуки, доносившиеся из соседних залов, где репетировали другие группы, и сосредоточиться на музыке в моей голове. Нервы были на пределе, а через час всё закончилось, я погрузился в машину, сказал всем «Пока!» и отправился домой ждать, что будет дальше. Ответ я получил через несколько дней: «Привет, дружище, это Блэйз. Ты сможешь сыграть на шоу, на которое мы едем в Швецию? Считай это вторым этапом прослушивания».

Итак, в Швеции я впервые сыграл в группе Блэйза Бэйли в качестве временного барабанщика. Концерт проходил на борту корабля Silja Freedom в рамках Sweden Rock Cruise (Шведский рок-круиз), массового 24-часового рейса из Швеции в Финляндию и обратно с обилием музыки, еды, пива и с двумя тысячами мертвецки пьяных викингов, с отправлением из Стокгольма 18 октября. Моя работа началась с двух 12-часовых репетиций во вторник и среду, первую из которых я провел с группой в составе: Блэйз, Рич и Джей – гитары и Глин Шеферд – бас. Все становилось точно на свои места, поэтому пришло время не говорить, а действовать – выйти и оторваться «вживую». Регистрация в аэропорту Стандстед начиналась в 10:00, и я, зная, сколько мук мне придется перетерпеть на трассе M25, пока я доберусь туда из Нортгемптоншира, подумал, что лучше всего было бы не рисковать застрять в пробке на дороге, а приехать пораньше и ни о чем уже не беспокоиться. Я договорился встретиться с Джеем в 9 утра возле ближайшей справочной службы. Без проблем… «Не спать до Станстеда!»

Мы с Грэхэмом из Chokehold захватываем пляж Дюнкерка

К сожалению, на самом деле всё как раз почти так и было. Лечь в постель в час ночи вовсе не значит, что можно хорошо выспаться, тем более, если через четыре часа уже зазвенит будильник, но, будьте уверены – я все-таки проснулся в 3:30. Когда сон прошел, уже ничего не поделаешь, так что я бросил все попытки «доспать», встал и приятно провел время за полдюжиной чашек чая, которые вернули меня к жизни. В 5:00 я уже был в дороге, а в семь оказался на месте встречи, так что у меня было время, чтобы вздремнуть на заднем сиденье в ожидании Джея, который прибыл аккурат в 9 часов. Пока всё шло хорошо. Вскоре мы столкнулись с одной небольшой проблемой, когда позвонил Глин и вкратце сообщил нам, что не услышал свой будильник и проспал. После длительной перебранки с переходом на личности нам с Джеем пришлось еще околачиваться там с лишней чашкой кофе или двумя, пока не наступило время ехать на длительную парковку в Стандстед. Мы с Джеем устроились друг за другом, да вот только присущее Джею «превосходное» умение ориентироваться повело его на север – сияющий знак магистрали М11 явно убедил его в этом – и в итоге ему пришлось накинуть круг длиной в 30 миль. Трудно поверить, что по профессии он был водителем грузовика – сразу задумываешься, а при доставке посылок они вообще попадали по назначению? Тем не менее, когда наше веселье улеглось, на парковке появились Блэйз и Дебби, Рич, его жена Ив и их ребеночек, а также мерчендайзеры Стив и Хелен Холмс – и вскоре вся компания была в сборе и в полной готовности с шумом и грохотом двинуться в путь.

Регистрация заняла у нас уйму времени, там мы еще встретились с Sabbat и их командой (в том числе и со звукооператором, который работал и у них, и у нас, Джеймсом Данкли, позднее он еще появится в истории Blaze Bayley на более видном месте, а также кинооператором Стэном, гитаристом из недооцененной по мотивам уголовного права трэш-группы Xentrix). В итоге мы получили сомнительное удовольствие от полета в Швецию с Ryanair. Сейчас, когда я в последний раз был в Ирландии, то люди там, как по мне, выглядели вполне нормально, так что я не могу понять, почему мистер Райэн решил вдруг, что обстановка его самолетов внутри по размерам должна подходить для крошечных гномов, и почему там всё напоминало пластиковый ресторан McDonald’s. Но это неважно, наша группа была полностью настроена сорвать овации, а тем более, мы уже были над землей на пути в Швецию! Мы приземлились в Стокгольме точно по расписанию, нас забрали на автобусе и привезли к терминалу, с которого отправлялся Sweden Rock Cruise. Там мы ждали, пока нас пустят на борт, снова вместе с ребятами из Sabbat и Destruction.

Джей вспоминает свой второй концерт с Blaze Bayley, состоявшийся на Swedish Metal Cruise: «Да, 18 октября 2007 года. Это шведский морской тур «Silja», где вы на корабле отправляетесь из Швеции, доезжаете до Финляндии и возвращаетесь обратно, всё в течение 24 часов. Группы, закуски, музыка, выпивка – всё вместе на 24-часовой вечеринке. С нами в этом туре были такие участники как TNT, Sabbat и Destruction. У меня не было возможности попасть на шоу Sabbat «в былые времена», но я успокоил себя тем, что я ведь уже видел их вживую, пусть даже и не в этот день на концерте. «Clerical Conspiracy» («Заговор церкви») – это трек, который еще очень давно мы играли со своей старой группой! На саундчеке у меня появились кое-какие проблемы – усилитель Peavey 5150 не выдавал то, что мне хотелось бы. Вдруг откуда ни возьмись появился мистер Снип, буквально в считанные 5 секунд он полез в настройки – и вот уже всё готово! Хороший усилитель, хороший звук и хорошее выступление. Насколько мне было известно, этот первый мой концерт с Ларри предположительно был последним с Нико и Дэйвом, после которого они должны были любезно освободить нашу английскую землю от присутствия их великолепнейшего метала… однако… на самом деле в конце всё сложилось совсем по-другому».

Между тем, перед саундчеком я немного повозился с барабанами, волнуясь из-за разных пустяков, и времени у меня оставалось лишь на то, чтобы присесть за кулисами и перекусить парой бананов перед шоу. Мы попали на сцену примерно на пять минут раньше и сразу ворвались в ритм. Весь сет прошел с таким же напором. Единственная существенная неувязка была с треком «Man On The Edge», который в конце вышел немного сумбурным из-за небольшого разлада в моей игре, но всё остальное, кроме этого, было великолепно. Я допустил ошибку, когда перестал концентрироваться на песне, звучащей у меня в голове, а вместо этого пытался слушать звук с мониторов, и когда Блэйз не попадал в ритм, то следом и я за ним – а это смертный грех барабанщика. Как бы там ни было, мы с Джеем твердо отстояли до конца сета, а затем, уже когда смотрели видео после выступления, то поняли, что промахи были и в других местах, но только это не оправдание. Все играли блестяще и для меня было большой честью стоять на сцене. Никаких особых хлопот с установкой… барашковая гайка муфты хай-хэта слетала несколько раз и левая педаль бас-бочки постоянно отодвигалась и терлась об стойку хай-хэта, но нам был готов помочь парень из шведской команды, который находился рядом с установкой – на случай, если с оборудованием произойдет какая-то катастрофическая проблема. А таковых в этот раз не случилось.

Публика была просто великолепна, в какой-то момент показалось, что Блэйз прервал свою речь и около минуты молчал, поскольку они так сильно вопили – и, можно сказать, он был счастлив. Все прошло в одно мгновение, и вот мы возвращаемся наверх отдохнуть и выпить пива. Там было так много бесплатной еды и выпивки, что в итоге в 6 утра я вырубился, а Джей как «самый стойкий боец» сдался, в конце концов, к 10:30 утра. Кроме целого моря шведского пива там был еще напиток под названием «Come To Me Baby» («Иди ко мне, детка»), которого я явно перебрал… однако по некоторым причинам мне всегда бывает не по себе, если я заказываю бармену только один бокал.

Следующий вечер, который был очень даже нескучным, мы провели в Стокгольме, а именно – в пабе «The Anchor» как раз внизу в здании нашей гостиницы. На следующее утро мы, уже порядком уставшие, отправились в путь обратно в Великобританию, и в этот раз снова ехали в одном автобусе с Sabbat. Немного волнения доставил один момент, когда автобус зацепил ветки дерева и чуть не сбил случайного прохожего, который оказался рядом, но после этого мы вмиг добрались до аэропорта. Само собой, была вся эта привычная чушь на регистрации, когда нам пришлось платить за какое-то выдуманное превышение веса багажа и когда служба безопасности конфисковала у нас чрезвычайно опасные пакеты апельсинового сока, а также разные принадлежности и т.д.

Боевое крещение прошло успешно, и группа вернулась к репетициям в Великобритании. Вопрос о принятии меня на постоянное место барабанщика всё еще оставался нерешенным; Рич по-прежнему был уверен, что я слишком стар для этой работы. Это было вскоре после того, как Джей и Глин ушли из группы, когда из Колумбии прибыли Нико и Дэйв. Им наконец-то удалось вернуться из своего плена, и я впервые встретился с ними в студии для репетиций Madhouse. Нико вспоминает, как они снова увиделись с Блэйзом и Дебби в аэропорту: «Они не могли поверить, что мы всё-таки это сделали. Они оба ждали нас там и чуть не расплакались, когда мы подошли… как будто мы потерялись в открытом море или что-то вроде этого! Но это было так по-дружески, нас сразу отвезли домой к Мику в Дадли, где мы должны были поселиться, а затем через недолгое время мы уже были в студии и встретили там Ларри».

Блэйз попросил меня снова выступить на замене на втором шоу, Clive Aid (В поддержку Клайва) в Камдене в клубе «Bar Monsta», 27 октября 2007 года. Clive Aid – это благотоворительная организация, которая изначально была создана для того, чтобы собрать деньги на лечение бывшего барабанщика Iron Maiden Клайва Барра, которому поставили диагноз рассеянный склероз. Iron Maiden пожертвовали на это свои деньги, провели благотворительные концерты, а также другие мероприятия. Для Блэйза это была первая совместная работа с ними. Конечно же, я был более чем счастлив принять участие в этом шоу. Репетиции снова должны были проходить в Madhouse, и казалось, что жизнь удалась. Само собой, не обошлось и без трудностей. Рич не мог прийти ни на одну репетицию, кроме финальной. Тем не менее, мы вчетвером отыграли сет и за это время привыкли друг к другу и в профессиональном, и в личном отношении. Общаться с Нико и Дэйвом было очень легко. Мы быстро продвигались вперед, но в последний день, когда Рич пришел позже, чем ожидалось, я явно заметил, как изменилась атмосфера в группе. Мне показалось, что ему в какой-то мере нравилось чувствовать свое превосходство, и он всегда пытался выявить ошибки, когда играл кто-либо другой из группы. Ну да ладно, всё в порядке, если это помогает ему совершенствоваться и если он действительно талантливый гитарист.

Собственно, репетиции проходили довольно хорошо, пока в последний час не случилось нечто непоправимое. Мы играли до самой последней минуты, пока не подошло время, когда гасят свет, и нам пришлось срочно выносить из зала всё оборудование. Рич куда-то пропал, и мы вчетвером в бешеном темпе упаковали инструменты и начали загружать их в машины. В этот момент наконец-то появляется Рич и вразвалочку подходит к нам, держа в руке бутылку пива. Блэйз был злой, как черт. И в довершение всего, когда Блэйз сказал ему пошевелиться и помочь погрузить оборудование, я думаю, он посчитал, что Блэйз шутит и не стал ничего делать. Я хоть и не был постоянным участником группы, однако понял, что назревает проблема. Но, зная свое место в масштабах этой вселенной, я, не поднимая головы, вынес инструменты из помещения и направился домой – а позади меня, недалеко от зала для репетиций, уже вовсю разразилась неистовая буря эмоций. 

По большому счету, всё это не являлось моей заботой, так как концерт Clive Aid был для меня очередной возможностью сыграть с Блэйзом и Со., и поэтому на следующий день я приехал в Лондон рано и в хорошем расположении духа. Я добрался до зала (разумеется, он был закрыт, несмотря на то, что я был там как раз вовремя), поэтому мы направились в паб «The World‘s End». Не требовалось быть экспертом, чтобы заметить ребят из Clive Aid в ослепительных футболках с Iron Maiden, так что мы познакомились.

Как только зал открыли, я сразу взглянул на место для выступления и инструменты, на которых я буду играть. Когда я подавал заявку как претендент на место барабанщика, то Блэйз говорил что-то о двух бочках и натянутых на них звериных шкурах как о возможных инструментах для концертов в каких-нибудь отдаленных влажных лесах Бразилии. Но такая установка была бы даже лучше той, которую мне предоставили. Казалось, что ее изготовили где-то в начале века, причем XIX века, а хардвер своим видом напоминал обломки потерпевшего крушение биплана. На мембранах было больше кратеров, чем на поверхности Луны, а в целом всё выглядело так, будто продержится еще от силы минут пять. И, конечно же, кроме нас там было еще пять групп, которые должны будут играть на ней, прежде чем я получу шанс убить ее окончательно. Но о таком меня предупреждали, поэтому я постарался сделать всё, что мог: поставил заплаты и подмотал клейкой лентой, где это было возможно и целесообразно. Позднее приехал Робин Гай, барабанщик одной из групп (а также чертовски клевый парень). И мы с ним оба закатывали глаза, когда видели клейкую ленту в местах, где по мембране будут попадать палочки, ведь мы абсолютно точно знали, что хотя это и помогало укрепить явно слабое место, однако из-за этого примерно после трех приличных ударов весь звук превратится в ужасный, неприятный шум. Намного лучше было приклеить туда подставки для кружек с пивом.

И все-таки время летело безжалостно, а на появление Блэйза и ребят даже намека не было. И только когда я уже всерьез забеспокоился, на противоположном конце Камден Хай Стрит показался легковой автомобиль со знакомым силуэтом Блэйза на пассажирском сиденье. Накатившее на меня волнение понемногу начало угасать, пока вся группа выбиралась из машины: Блэйз, Нико, Дэйв, Дебби и… без Рича. Сухо поздоровавшись, Блэйз сказал те невероятные слова, которые я надеялся услышать: «Ладно, ребята, сбор группы, быстро!» Как и следовало ожидать, произошло еще одно изменение в составе. После того, как я прошлым вечером уехал из студии для репетиций, Рич и Блэйз отправились к Блэйзу, где разразился явно грандиозный скандал. И в результате всего этого Рич решил, что Блэйз оскорбил его без права на прощение, и поэтому он ушел. Несмотря на звонки Дэйва в течение всего следующего дня с просьбой вспомнить о своей ответственности – по крайней мере перед ним и Нико, если не перед Блэйзом – и сыграть на последнем из запланированных шоу, Рич не явился.

Нико и Дэйв мужественно переносили всё это, а позднее я узнал, что у них еще с момента прихода в группу постоянно случались какие-нибудь аномалии. В Лондоне Блэйз задал нам простой вопрос: сможем ли мы продолжать вчетвером? Лично я был уверен, что мы сможем всё, что угодно. По моему мнению, самые успешные репетиции были у нас тогда, когда нас как раз было четверо – что с Нико и Дэйвом, что с Джеем и Глином. И вот, мы прогнали сет и расположились отдохнуть и настроиться на дальнейшее.

Приехали Клайв Барр и его жена Мими, я смотрел на них с неподдельным трепетом, так как для меня он был одним из первых моих кумиров. Было горько видеть его в инвалидной коляске, но все-таки замечательно, что он был там. Дебби тоже была вне себя от радости, она вскочила, чтобы представиться. К несчастью, она оступилась, потеряла равновесие и свалилась… прямо Клайву на колени. Это была по-настоящему нелепая сцена, и когда Блэйз молча покачал головой, лишь тогда я начал понимать, что такое могло произойти только с нами. Между тем, уже играли другие группы, установка держалась на удивление хорошо, и в конце концов наступил и наш черед. Мы вышли на сцену и отгрохали сет на полной мощности. Остальные просто поразили меня. Блэйз пел, как демон, в буквальном смысле стоя на плечах у публики и свисая при этом на тоненьком кронштейне подсветки. Дэйв всё время был перед зрителями, да и Нико тоже, выкладываясь по-максимуму и попеременно играя соло- и ритм-партии, чтобы сохранить огригинальное звучание песен, написанных для двух гитар. Барабаны прямо-таки разваливались, один том постоянно соскальзывал и поэтому был повернут назад (что Блэйз заметил и поначалу просто счел какой-то отдельной особенностью моего стиля игры), а тарелки раскачивались в разные стороны. Но мембраны держались, и выступление бешено неслось вперед… пока у Нико не взорвался усилитель.

Это должно было случиться, всё шло слишком уж (относительно) гладко. Во время «Kill And Destroy» гитара внезапно вырубилась. Мы сразу не подумали ничего такого, но проблема быстро усугублялась и уже когда Нико снял свою гитару, я понял, что случилось нечто серьезное. Ну да!... только что же делать? Золотым правилом группы было – и есть – никогда не прекращать играть, поэтому Дэйв, Блэйз и я начали импровизировать и спели один фрагмент в середине песни. Пока мы монотонно били в бас-барабан, Блэйз выступал перед зрителями с пылкой речью, словно пророк из Ветхого Завета, утверждая, что мир можно исцелить с помощью метала. Это было забавно, но мы с Дэйвом оба уже стали задумываться, а как же нам, к черту, выкрутиться с песней, как вдруг примерно минут через шесть Нико оживил свой усилитель, сбегав за запасным за кулисы. Триумф был гарантирован!

Несмотря на еще несколько временных неполадок, мы отыграли до конца сета, когда публика уже дико бушевала вовсю, и некоторые «Эдди» даже пытались взобраться на сцену. Это была просто фантастика и один из тех концертов, которые невозможно забыть – пусть даже и не по «хорошим» причинам! На самом деле потом выяснилось, что с усилителями было всё в порядке, а неисправна была розетка в стене.

Так весьма драматично прошел мой второй концерт с группой. Мы взяли по паре кебабов и провели краткий «разбор полетов», а затем я отправился домой. По сути та катастрофа, которая обрушилась на нас во время «Kill And Destroy», повлекла за собой возникновение хорового фрагмента, который теперь исполняется каждый раз в той песне – только уже немного более сознательно, чем в тот вечер в Камдене! Однако успешный концерт и то, как группа вышла из положения, которое в лучшем случае можно было назвать затруднительным, оставили явно хорошие впечатления, и на следующий день Блэйз позвонил мне снова и спросил, не хотел бы я стать постоянным барабанщиком группы.

Мне в самом деле было досадно оттого, как всё сложилось с Ричем, ведь он мог оказаться неплохим парнем, и он определенно умел играть. Но всегда бывает досадно, если в какой-нибудь группе начинается бардак – а для такового часто находятся причины. К счастью, сейчас у Рича свой собственный проект, который, по-видимому, состоит из крушительных риффов и всех признаков хорошего тяжелого звука. И хотя размолвка между ним и Блэйзом всё так же горька и непреодолима, к счастью, в мире музыки найдется достаточно места для каждого, чтобы идти своей отдельной дорогой и заниматься только своими проектами. Так что остается лишь вопрос о втором гитаристе.

Мое мнение было известно заранее. Мне нравился Джей; мне нравилось его мнение о том, как можно идти вперед и как руководить группой – держать ее в руках так крепко, насколько это возможно; мне нравилось, как он выглядит – как Уорзел Гаммидж, который неделю спал в кустах, и мне нравилась его манера игры на гитаре (Уорзел Гаммидж, англ. Worzel_Gummidge – пугало, сказочный персонаж детских книг писательницы Барбары Юфэн Тодд и одноименного телевизионного сериала – прим. пер.). Он был гораздо более искусным, чем Рич, и, на мой взгляд, вписался бы в группу без всякого самоутверждения, которое могло бы пошатнуть обстановку в группе. К счастью, Блэйз, по-видимому, думал точно так же, а когда его пригласили поимпровизировать, Дэйв и Нико тоже поняли, что в этом есть смысл.

Поначалу Джей не был уверен в том, сможет ли он принять на себя обязательства стать полноценной частью группы, однако вскоре вопрос был решен, и после череды репетиций, 27 ноября 2007 года, весь состав в сборе дебютировал в Leeds Rios. Но даже этот концерт не обошелся без своих проблем. Прежде всего, Джей и я, добираясь вместе, несколько часов блуждали в центре Лидса, пока остальные ехали в другом «Блэйземобиле». Дебби мастерски вбивала в свой GPS пункты назначения, и только когда они оказались рядом с муниципальным жилым домом в западной части города, стало ясно, что она ввела в GPS почтовый код из домашнего адреса организатора. В итоге они всё-таки добрались до зала, и концерт прошел без каких-либо особых препятствий – если не считать того, что Дэйв порвал струну во время игры. Но этот состав уже прошел свое крещение огнем, мы очистились от беспорядка и были готовы к следующему шоу, которое определенно было огромным шагом вперед по сравнению с другими – Z7 в Швейцарии, в Праттельне, пригороде Базеля, на одной из лучших метал-сцен в Европе.

К этому моменту Блэйз уже трижды выступал там и наладил прекрасные отношения с владельцем и персоналом. Это был зал, который принимал лучших исполнителей метала:  Motörhead, Judas Priest, Saxon и подобных, и стены в его кафетерии были украшены множеством фотографий величайших рок-легенд с их автографами. Концерт был запланирован как временный, и это был первый раз, когда Big Bash проводился за пределами Великобритании. В день концерта мы направились в аэропорт Лутон, выехав из дома примерно в 5:30 – с расчетом на длительное путешествие по М1. И вдруг снова начались неприятности, когда позвонил Джей и спросил, сколько примерно ехать до моего дома, поскольку его машина обделывала всё водой, как ссущий носорог. Очевидно, у него сломался водонасос, и пару раз ситуация становилась настолько опасной, что перед ним уже вырисовывался образ совершенно другого шоу в исполнении одинокого гитариста. Но в конце концов Джей справился, и его верный ржавый белый жеребец благополучно домчал до стоянки аэропорта, а я уже, словно муха на стене, неотрывно смотрел, как он несся, выжимая всю возможную скорость и по пути обдав ботинки парковщика изрыгаемой из-под потрепанных колес смесью воды с паром.

Тем не менее, мы собрались у стойки регистрации Easy Jet, можно сказать, вовремя – примерно в 7:30. Блэйз и все остальные участники группы прибыли в компании менеджера Дебби и рабсилы по мерчендайзингу (моей тогдашней жены) Сары, мы прошли регистрацию без всяких проблем, и отправились выпить по кружке утреннего пива. Нико с Дэйвом, как оказалось, до сих пор не пришли в себя после пива со вчерашнего вечера, поэтому они отказались от завтрака с Carlsberg и развлекались, сидя молча с такими лицами, как на предупреждающих плакатах от общества анонимных алкоголиков. Но всё было хорошо. Утро прошло спокойно, и мы погрузились в самолет, который примерно за полтора часа доставил нас в аэропорт Базеля. По прибытию в Базель мы сразу отправились на концертную площадку.

Расположенный на сугубо промышленной улице, снаружи Z7 выглядел, как огромный товарный склад, но внутри там было всё, что только могло понадобиться приезжей группе: просторный зал, большая сцена, отличное звуковое оборудование, гримерные, души, обеденная зона и даже прачечная… даже ЧИСТЫЕ туалеты! В Z7 мы расположились так, чтобы умять всё, что попадет в поле зрения – в конце должны были подать разнообразные сэндвичи и горячее. Незадолго до этого прибыла главная группа поддержки, Mainpain – они подкатили сюда из солнечной Италии. Это их оборудование мы использовали, что было чертовски любезно с их стороны, к тому же они оказались компанией настоящих джентльменов. Также из Италии был один парень, Анжело, старый приятель Блэйза и (по словам Блэйза) «самый надежный товарищ». Немцы Томми и Марко из blazefans.de тоже там были.

Остаток дня прошел очень лениво. Принесли обещанный горячий обед, состоявший из целого спектра превосходных блюд, к которым в завершение предлагали курицу или рыбу… или, как в моем случае, и то, и другое. Гостеприимство этой концертной площадки действительно впечатляло, так же как и дополнительный пункт, выраженный в разнообразии всевозможной еды и напитков, включая немереные тонны пива. Несколько пар глаз с беспокойством следили за Нико, когда он нагружал еду в свою тарелку, а всё из-за его обнаруженной недавно привычки после какого-нибудь обильного приема пищи делать вид, что наступило Рождество, и засыпать перед телевизором… или, как в нашем случае, во время исполнения соло в «Silicon Messiah» в центре сцены. Но нет, он смог мужественно побороть усталость, выпив достаточно «противоядия», и под воздействием принятой пищи у него только притупились чувства. К этому времени на сцене уже появилась первая группа, участники которой оказались еще одним хорошим коллективом и играли по-настоящему здорово.

Двери открылись и зал начал наполняться. Открывающее выступление было хорошим, Mainpain сыграли «на ура», а после них была наша очередь идти на сцену. Всё шло довольно хорошо, только у меня случился мой личный кошмар – во время «Born As A  Stranger» я уронил палочку малого барабана и, пока я пытался схватить новую, наступила «минутка джаза». Я бросал палочки вокруг себя, как дровосек, а старина Анжело (итальянец) и Дирк доставали их мне. Звук был превосходный, свет тоже – просто фантастика, созданная руками Анжело (швейцарца). Концерт был действительно хорош, а публика – бесподобна. В огромной толпе швейцарцев также были люди из Италии, Германии, Франции и Финляндии, и общая атмосфера была воистину торжественной, ведь Блэйз нашел новый и стабильный состав группы. Через некоторое время мы с трудом побрели обратно в гостиницу… и продолжили праздник, который начался в зале. Блэйза обступила толпа, когда он выходил из лифта – фанаты метала были там повсюду.

Быстрый душ – и вот я уже направляюсь в самый центр веселья. Когда открылась дверь лифта, я увидел двух огромных швейцарских полицейских со слегка рассерженным видом, и это немного меня встревожило. Они были не особо счастливы по какому-то поводу, а после переговоров с Нико, которому сказали: «Либо фы отправляетесь ф постэль, либо идете с нами!» (что, я полагаю, он прекрасно понял, ведь они вовсе не пытались стать его новыми закадычными друзьями, приглашая его в постель в полицейский участок), я понял, что что-то здесь было неладно. Судя по всему, за многие годы проживания в этой гостинице разных групп и их фанатов менеджер впервые вызвал полицию, чтобы охладить всеобщий энтузиазм. Мы дали торжественную клятву, что когда у нас будет следующее шоу в Z7, мы арендуем целый этаж, чтобы не нарушать покой мирных граждан. Конечно, попытка в подавлении праздничного задора группы и всех наших друзей была неудачной, но присутствие полиции вынудило нас перенести вечеринку за закрытые двери, и веселье продолжилось в отдельных комнатах в разных частях здания.

Вечер исчез на дне пивного бокала, и на следующее утро группа явно держалась на ногах слегка неуверенно. Разумеется, вечером весь цикл повторился снова…

В понедельник мы отправились обратно ждать Easy Jet – эта авиакомпания еще раз без проблем справилась с перевозкой всего нашего оборудования. Сара то и дело жаловалась, что она должна нести всю мою купленную в дьюти-фри водку, пока ей тихонько не напомнили, что вышеупомянутую коварную воду везу на самом деле я, а она несет полную сумку грязного белья, которое она по какой-то причине привезла вначале с острова Джерси в Англию, а затем едет с ним в Швейцарию. Мы предположили, что ее вонючее нижнее белье собственнолично пожелало отправиться в турне по Европе… хотя это, мягко говоря, было немного странным.

Итак, с таким триумфом, который теперь был у всех нас за поясами, мы могли уже готовиться к британскому Big Bash в JB‘s, в Дадли. Хотя Блэйз и побывал здесь несколько раз, лично я там еще ни разу не выступал и даже слышал, что это место закрыли; правда, парень за мониторами заверил меня, что это нелепейшая чушь. Сара еще раз помогла с мерчендайзингом, и мы приехали без лишних задержек, надеясь уже найти там Блэйза, Нико и Дэйва. Пол Роджерс и Биг Мик тоже были там, они помогали в подготовке аппаратуры, так что мы занесли барабаны и начали настраивать их. Полотнище заднего фона было уже раскатано и лежало на полу. И… охренеть просто! Какой же огромный был этот задник! Это именно тот, который «снимался» в польском DVD, хотя его постоянно закрывали какие-то противные музыканты, стоящие перед ним (бесцеремонные засранцы)… Так что, если вы хотите представить его во всей красе, то для наглядности, если взять его вот так разложенным на полу, то по размеру он будет не меньше, чем бассейн для Олимпийских игр – определенно, не для каких-нибудь скромных концертов, проводимых в более узком кругу. Потребовалось несколько человек, чтобы поднять его и перетащить в нужное место, а затем натянуть вдоль задней стены, представив его на всеобщее обозрение.

Наконец-то я стоял за своими барабанами. Многие концерты были сыграны на чужом оборудовании, так что теперь я выбрал свою крошку Ямаху, а не монстров Кози Пауэлла, которые я использовал иногда, потому что другие могли не подойти к переходной плате. Мы в два счета подняли установку, а затем начали саундчек. Для левой бочки срочно требовалась перенастройка, поскольку, как оказалось, она звучала совсем не в лад с остальными инструментами в установке, на что наш бесстрашный солист указал в своей неподражаемой манере. Несмотря на крайне пренебрежительное отношение Блэйза к моему опыту в настройке, всё было быстро приведено в порядок и саундчек прошел довольно оперативно. Единственной странностью было то, что саундчек выполнял не я, а парень по мониторам. Но – раз-два-взяли, всё было в порядке, и мы уже ждали офигенную кучу такси, которые заказал Джей.

По всей видимости, мы еще должны были принять какую-то аппаратуру Peavey, которую возили с собой то ли Skid Row, то ли Cradle Of Filth, то ли Skid Filth... Не помню уже. И в самом деле, они приехали, и мы теперь были готовы к выходу. Немного больше оборудования, которое поступило в наше распоряжение на какое-то время, определенно произвело на Джея такое сильное впечатление, что он рисовался на сцене, будто он был из Manowar. Когда открылись двери, Блэйза усадили за стол, чтобы он здоровался со всеми и раздавал бесплатные билеты всем, кого не было в списке гостей. Таким образом он выражал благодарность за поддержку… и мы все считали, что это было очень круто.

В конце концов наступило время шоу, и мы сбили всех с толку, открыв концерт с трека «Sign Of The Cross». Пение григорианских монахов на затемненной сцене действительно хорошо сработало. Конечно, это было не самое энергичное и агрессивное открытие, но лично мне понравилось играть в таком аспекте именно на этом шоу; это было нечто иное. Собственно, нынешний состав прежде еще ни разу не исполнял это вживую, и сейчас всё шло превосходно. Затем Джей с ревом погнал «The Launch», и мы понеслись… не считая одного момента, когда у меня полностью пропали мониторы. ЧЕЕЕЕЕРТ! Да, я видел, что Джей что-то играет, но не слышал, что именно. И поскольку это было вступление на гитаре, было немного трудно сделать плавный переход к песне. Заметив, как Блэйз смотрит на меня со смешанным выражением ужаса и… ладно… ужаса, в самом деле, оттого что я всё сейчас запорю, я закрыл глаза и начал… как раз вовремя! Ура! Победа! Было забавно видеть облегчение на лице Блэйза, и хотя он постоянно смотрел на меня, я думаю, публика ничего не узнала (это вы теперь знаете).

Звук на мониторах слетал и возвращался, как трусы проститутки, но несмотря на это, я был по-настоящему доволен концертом. В конце «Futureal» я сломал малый барабан и должен был убежать со сцены за другим. На пути у меня оказалась одна женщина, фотограф, и она могла принять меня за психа, когдя я бежал к ней с барабаном над головой и вопил, чтоб она дала мне дорогу. Без сомнения, она смотрела на весь этот странный спектакль слегка удивленно. Публика была потрясающей, и в итоге мы были счастливы. В тот день как раз был еще мой день рождения, и когда Блэйз объявил об этом перед «Man On The Edge», публика даже поприветствовала меня аплодисментами. И примерно в то же время на сцене вдруг появилась какая-то странная надувная овца… Я вообще-то не знал, как это понимать, а вот Нико, наш доморощенный эксперт по флоре и фауне, а также экстраординарный натуралист, позднее спросил – ну что, смешная была корова на сцене? Ха-ха-ха…

Во второй половине 2007-го было еще два шоу почти в конце года: первое в Суиндоне, а второе в небольшом баре над студией для репетиций Madhouse. Зал в Суиндоне был маленький, но концерт прошел очень здорово. Как я уже писал раньше, когда-то давным-давно, в незапамятные времена, я был участником разных групп, которые полностью или частично были из Суиндона, но «12 Bar» стал для меня новым местом для выступления – уютный маленький зал, приличная сцена и так много мониторов, что у нас не хватало для них ушей. Звукооператор был до приятного воодушевленным, он аж потирал руки от удовольствия при виде установки с двойной бас-бочкой. Гримерная наверху, судя по всему, находилась в одной из наиболее посещаемых частей здания. Однако, несмотря на наше страстное желание и самые отчаянные усилия, в тот вечер весь наш рабочий запал нашел применение только под брендом Smirnoff. В любом случае, концерт, можно сказать, удался. Рождество было уже почти на носу, но всё же многие смогли оторвать себя от повторов телесериала «Дуракам везет» (англ. «Only Fools And Horses»), бросить вызов стихии и притащиться, чтобы поддержать нас на концерте.

После Суиндона в этом году у нас остался еще один концерт, в этот раз в баре в здании Madhouse. В течение дня мы устанавливали аппаратуру, а затем приехал Джейс Эдвардс, легендарный гитарист из великих Wolfsbane, чтобы полностью записать нам всё. В теории – по каким причинам, я так и не смог понять – нужно было записать концерт и снять его на видео, а потом сделать из него какой-нибудь DVD. У нас была замечательная поддержка в виде группы из одного человека, The Celturian, но хотя скромная публика и была в восторге, это шоу нельзя было назвать лучшим. По неизвестным причинам мы не выкладывались на полную силу, и план записи почти сразу был отложен в долгий ящик. Так или иначе, идея снять на видео шоу в помещении размером с мою ванную была действительно смешной, поэтому реализация замысла с DVD была отложена на конец 2008-го, когда всё можно будет заново воссоздать в Z7.

2007 год оказался успешным, хоть и проблемным: Blaze Bayley попытались стать сплоченной группой, начали бронировать шоу на следующий год и сыграли на нескольких престижных шоу. Для продажи на концертах был выпущен CD-сборник в формате «Лучшие хиты»; по-видимому, это было сделано с целью познакомить более молодых фанатов с работами BLAZE, указанными на вкладке с обратной стороны, а также немного рассказать о том, что будет дальше. Уже начал расти интерес к группе Blaze Bayley, которая восстановила свои силы после перерыва, тянувшегося со времени провала с «Blood & Belief». Смена названия BLAZE на Blaze Bayley позволила всем в проекте почувствовать себя «свежей новой группой» и пользоваться успехом, как и должно было быть. Следующий год станет испытанием. Будет ли поддерживаться достаточный интерес к Блэйзу Бэйли? Сможет ли его новая группа достичь тех же или даже больших результатов, чем у них были раньше?

Guess The Line-up’ Tour (тур «Угадайте-ка состав») 2007

18 октября, Sweden Rock Cruise (Шведский рок-круиз), Швеция   

27 октября, Clive Aid (В поддержку Клайва), Камден, Великобритания   

23 ноября, Лидс, Великобритания

6 декабря, Сток, Великобритания   

8 декабря, Праттельн, Швейцария (Big Bash)   

15 декабря, Дадли, Великобритания (Big Bash)   

27 декабря, Суиндон, Великобритания   

30 декабря, Бирмингем, Великобритания

Фантазии в Польше…