Глава 2: Man On The Edge

Вместе с Iron Maiden

В 1993-м Брюс Дикинсон сделал то, что фанатам казалось совершенно немыслимым – он ушел из Iron Maiden. Голос Дикинсона, вокалиста, который стал символом своего поколения, звучал на наиболее культовых альбомах своего времени: «The Number Of The Beast» («Число зверя»), «Piece Of Mind» («Частица разума»), «Powerslave» («Раб могущества») и «Live After Death» («Живой после смерти»). Фактически, то мастерство (в любом случае, по мнению автора!), которого Maiden достигли с 1980 года, непрерываемой тропой привело их к созданию в 1988-м «Seventh Son Of A Seventh Son» («Седьмой сын седьмого сына»), хотя период с 1982-го по 1985-й, я считаю, сам по себе был наивысшим пиком подъема метала; причем не только благодаря Iron Maiden. Другие группы, как, например, Judas Priest, Metallica и Motörhead, также выпустили альбомы, которые сегодня считаются легендарными.

До 1993 года метал еще не был охвачен коммерцией. Возможно, пару раз случалось нечто подобное, но это никогда не заботило настоящих фанатов. Однако они были очень обеспокоены уходом Брюса Дикинсона из Iron Maiden. Оглядываясь назад, можно предположить, что Брюс ушел в то время, которое многие воспринимают как некий спад в творчестве группы или, по крайней мере, как изменение их направления, что и послужило знаком его ухода из состава Maiden. Многие считают, что треки из «Seventh Son Of A Seventh Son» менее вдохновенные, чем то, что было создано до этого, а уход Эдриана Смита после завершения того тура стал настоящей трагедией, которая проявилась только в последующем альбоме. «No Prayer For The Dying» («Без отходной молитвы») оказался более тяжелым, чем весь остальной хрипящий метал «традиционных» Iron Maiden, и, на первый взгляд, в нем были треки, которые не нравились даже страстным фанатам Maiden (в том числе и мне)! Следующий альбом, «Fear Of The Dark» («Страх темноты»), был создан в том же направлении, что должно было привлечь новых поклонников, но, вполне возможно, ценой утраты некоторых из старых. Те Maiden, которых все знали и любили, казалось, уже навсегда исчезли.

Но, хотя подобное мнение было распространено довольно широко, фактически в последнее десятилетие Iron Maiden оставались безусловными лидерами в жанре метала, твердо удерживая свои позиции, и поэтому, я считаю, они заслужили право на мелкие ошибки. Они работали усерднее, чем кто-либо из всех хэви-метал групп в мире, и, в конце концов, усталость, накатившаяся в результате беспощадного гастрольного графика, взяла свое. Сразу после своего ухода Брюс явно выразил в своих интервью, что одной из причин, по которым он ушел из группы, было их едва ли не карикатурное исполнение, в то время как он сам хотел создавать более интроспективную лирику, которая могла бы вызвать эмоции. Он признался, что те песни, которые он создал в начале своей сольной карьеры, оказались, возможно, самыми честными из всех, написанных ранее, и что все они имели мало общего с Iron Maiden или с металом в общем его понимании.

Те шаги, которые Maiden пришлось сделать после его ухода, были решающими, так как теперь им предстояло найти замену самому талантливому и самому выразительному голосу в жанре метала. Iron Maiden дали объявление о поиске вокалиста и, как следовало ожидать, были завалены предложениями. Они были самыми разнообразными – от высокомерных до смешных, и когда отсеялось последнее из них, вот тогда началась по-настоящему трудная работа. Долгие четыре месяца группа тщательно прослушивала все присланные записи, а затем был составлен небольшой список кандидатов. Когда у Стива Харриса спросили об уходе Брюса и о той проблеме, которую он оставил после себя, Стив ответил: «Меня поразило то, в какой момент он решил уйти, а не сам факт того, что он уходит – потому что он все равно ушел бы от нас года через два точно. Однако он отлично показал себя на «Fear Of The Dark» и, в конце концов, решил уйти – после 6-недельного перерыва в турне. Я занимался подбором концертного материала, и мы знали, что по завершению тура мы вернемся и выпустим концертный альбом. За три недели до начала второй части нашего тура он решил уйти, поэтому мы изменили свои планы и записали альбомы намного раньше… Честно говоря, это было очень сложно, потому что ни у кого из нас не было желания ехать на гастроли и играть с тем, кто вовсе не хотел там находиться. Но мы видели, сколько продано билетов, и не хотели разочаровывать наших фанатов. Мы подумали – это лучшее, что мы можем сделать. Он уже сказал, что уходит, громко хлопнув дверью. Мы знали, что будет трудно – а легко и не может быть – но мы сказали: «Да пошло все к черту! Мы просто выйдем и сделаем это, и оторвемся по полной».

В конце концов, после нескольких звонков и прослушиваний оставшихся претендентов, Maiden объявили, что их новым вокалистом стал Блэйз Бэйли. Стив вспоминает: «Нас завалили кассетами и всякими подобными вещами, записями во всевозможных форматах, и мы честно провели пару прослушиваний, но на самом деле мы знали, что Блэйз – это как раз тот парень, который нам нужен, я имею в виду по голосу и манере исполнения. Мы уже видели его на сцене в составе Wolfsbane».

В действительности Стив Харрис еще с самого начала настаивал на кандидатуре Блэйза и предлагал сразу пригласить его на прослушивание, не дожидаясь его заявки. Однако в то время Wolfsbane как раз только выпустили свой концертный альбом «Massive Noise Injection» («Массивный шумовой выброс») и планировали очередное турне, и Блэйз отказался, хоть и был польщен. Но почти сразу после этого он пожалел о своем решении: «Я положил трубку и подумал: «Охренеть, ты долбанный идиот! Это же были Maiden… Стив Харрис лично звонил, а ты взял и отказал ему. Черт возьми, ну ты и придурок!» Понимаете, где-то в глубине души я знал, что время Wolfsbane уже прошло. Мы трудились, не покладая рук, мы выпустили пару хороших альбомов, мы выступали в поддержку крутых групп, но мы все равно оставались в заднице. Казалось, мы что-то проворонили после тура с Maiden. Мы практически не выступали в Европе, на нашей родной земле. Мы могли только бесконечно ездить по Британии, но ведь больше мы нигде не были.

На самом деле у нас был еще один тур, но когда мы сели и начали работать над новым материалом для следующего альбома Wolfsbane, это стало для меня своего рода подтверждением. Группа уходила от истинного полнозвучного метала, и я там больше был не нужен. Что касается направления в музыке, в Wolfsbane постоянно велись бои за то, как должна звучать наша музыка. И если песня нравилась нам всем, то потому, что она звучала так, как надо. Однако последний альбом был очень далек от метала и того панковского задора, который был у нас в начале пути. Итак, прошло несколько недель, а затем позвонил Род и спросил, не хотел бы я прийти на прослушивание, ведь они так никого и не нашли. И в этот раз, поскольку все шло не особо гладко, я сказал: «Да, хотел бы. Я приду на прослушивание». Я сообщил это своей подруге Бев, которая жила со мной, и она ответила, что я буду дураком, если не пойду. Я был так охвачен эмоциями от того что было в Wolfsbane, что не замечал ничего больше. Но затем я подумал, что я уже много лет фанат этой группы, мне нравится их музыка, и это в самом деле то, чего я хочу – быть у них вокалистом и отправиться в мировое турне с ними. Я такой человек, что как только решаю что-либо сделать, то – раз, и вот оно есть. Я полностью отдаюсь этому и не отступаю до самой последней точки. Иногда нужно время, чтобы выбрать свое направление, но если я уже сделал это, то все остальное становится для меня не важным. Я очень серьезно отношусь ко всему, за что взялся».

В день прослушивания Блэйз взял у своей подруги машину, небольшой Ford Fiesta, оставив дома свой трехколесный Reliant Robin, и направился из Сметика в студию Стива Харриса в Харлоу. В дороге произошло то, что на первый взгляд было полнейшей катастрофой – поднялась метель, которая намертво остановила все движение на магистрали и заставила Блэйза проторчать долгие часы на том участке дороги, поездка по которому в другое время заняла бы часа три. Блэйз свернул в первую попавшуюся мастерскую и позвонил, чтобы объяснить свое опоздание, опасаясь, что уже упустил свой шанс. Но в группе не обратили на это внимания, и когда он приехал, как раз пора было приниматься за работу.

Блэйзу дали разучить десять песен, и когда ему не удавалось запомнить слова, он штудировал их структуру, каждый брейк, каждый пассаж, срывавшийся с гитар. То, чего ему не хватало в памяти, он заменял словами из своих собственных записей, сделанных для прослушивания. Как только Блэйз пришел в студию, ему дали листы с текстами песен, но он с довольной улыбкой отказался, поскольку он хорошо подготовился и принес свои тексты, записанные от руки. Но Блэйз был совсем не готов к официальному, можно сказать, холодному отношению группы к нему. «Атмосфера совершенно отличалась от той, которая была в нашем совместном турне. Конечно, там была вся группа, и Дики Белл, давний менеджер группы по гастролям, и Майкл Кенни, техник Стива, который кроме этого настраивал всю аппаратуру группы на репетициях. И после всего веселья и шуток, которые были на гастролях, отношения превратились в бизнес и все вокруг были очень серьезными, что немного смутило меня. Но, очевидно, это было для них крайне важно; они решили полностью изменить направление своей группы и тому подобное, поэтому они внимательно изучали каждого.

Место, в котором проводилось прослушивание, было переоборудовано из сарая во дворе Стива и устроено так, что вокалист должен был стоять там в самом дальнем углу. По бокам там располагались две огромные колонки мощностью в 1000 ватт или более, а впереди маленький монитор. В углу была установка Нико, немного меньше, чем та, что для сцены, затем с одной стороны Яник, с другой Дэйв, а перед всеми стоял Стив. Но мне так было некомфортно, поэтому я сказал: «Никто не против, если я буду стоять здесь, рядом со Стивом? Я просто хотел бы быть поближе к этому монитору». Мне нравилось чувствовать себя «внутри» группы, так все было более естественно. Я подумал, что эти десять песен я в любом случае спою с ними, и неважно, что произойдет потом. На десять песен я стал вокалистом Iron Maiden.

Я сделал все возможное, чтобы подготовиться; я разучивал песни, репетировал, следил за своим голосом… поэтому больше уже ничего не оставалось, кроме как расслабиться и наслаждаться тем, что какое-то время я побуду с Iron Maiden. Я знал каждый барабанный удар, и всякий раз перед тем, как начиналась дробь, я чувствовал, что мог подойти к Нико и играть вместе с ним, если бы у меня были ноты с пометками, где нужно взять дыхание и тому подобное. Я чувствовал, что могу запросто разгромить Ди‘Анно, но вот у Брюса кое-что было сложным. С «Fear Of The Dark» было все в порядке, но что касается «Hallowed Be Thy Name» («Да святится имя Твое») и «The Trooper» («Кавалерист»), я думаю… хммм… они стали для меня реальной задачей. Когда мы успешно закончили с этим, Стив спросил: «А не хотел бы ты повторить что-нибудь?», и я, не смутившись, ответил: «Нет уж! Обломаться еще раз я не хочу!»

Процесс прослушивания всегда планировался в два этапа. Вначале проводили репетицию на сцене, чтобы посмотреть, как вокалист справляется с полным объемом концертного материала; после этого записывали пару треков у Стива в студии. Для звукозаписи использовали такой же маленький переоборудованный сарай, как тот, в котором группа репетировала. Аппаратная была устроена над комнатой, в которой находилась группа. Во время пения под предварительно записанный аккомпанемент голос Блэйза накладывался так, что потом группа могла объективно анализировать его исполнение, сравнивая его с имеющимися записями Maiden. Таким образом, исключив влияние громкости и адреналина, придающих энергию песне, можно было четко увидеть, где исполнителю не хватает техники.

Блэйз вспоминает, что хотел сохранить эту запись в качестве сувенира. «Я сказал Стиву: «Ну а что потом будет с этой пленкой? Если вы не выберете меня, то можно мне будет сделать копию с нее?» И он ответил: «Нет, мы пришлем тебе запись того парня, который пройдет». Ха-ха-ха, вот ублюдок!»

В интервью в 1995 году Харрис вспоминает: «На мой взгляд, он был как раз тем, кто нам нужен. Но, очевидно, он должен был пройти все это – прослушивания и тому подобное, поскольку мы хотели найти подходящего человека. Если бы Блэйз хотел получить это место, то оно досталось бы ему только по заслугам; он не мог просто прийти и договориться с нами в счет дружбы. Так уже было раньше – когда появились Нико и Яник. Мы знали их – они пришли, сымпровизировали что-то, и нам все понравилось. Точно так же мы могли поступить и с Блэйзом, но мы хотели убедиться, что мы нашли именно того самого человека. Не то чтобы мы сомневались в Блэйзе, но у нас просто было довольно много времени, и нам нужно было удостовериться, что все будут довольны. А он получил работу, которую заслужил.

После того, как ушел Брюс, мы не хотели брать никого, кто был бы по голосу похож на Брюса или Пола, нам нужен был человек со своим собственным голосом. Приходили люди, которые технически были прекрасными исполнителями, но их голоса звучали так же, как у многих других, а мы хотели, чтобы этот голос был индивидуальным. Поэтому, я думаю, он подходил больше, чем кто-либо из них. Вероятно, найдется пара песен, для которых он не совсем годился, но такое могло произойти с кем угодно».

Кто-то из группы, вроде это был Нико, высказал то, что было в головах у всех остальных – когда слушали записи лучших исполнителей, он включил кассету Блэйза и спросил: «Смотрите, вот это Maiden, нет?» Позднее Яник подробнее рассказал о приеме Блэйза в Iron Maiden. «Одной из причин, по которым его позвали в группу, был его неподдельный энтузиазм. Безудержный энтузиазм к той музыке, которую мы создавали. Я думаю, Блэйзу нравились вещи потяжелее тех, которые я обычно делаю, но у него была такая искренняя любовь ко всему, что связано с Maiden! Когда ему предложили работу, это было не только из-за его голоса. У некоторых приходивших ребят, возможно, получилось бы более точно исполнить песни Брюса, но у них, безусловно, не было той страсти, которую показал Блэйз. Он был хорош на сцене; я всегда считал его великолепным солистом. Его подход был вовсе не таким, как у Брюса, но отчего ему быть таким?

Он был хорош в Wolfsbane. С ними мы ездили в турне с «No Prayer», и хотя я не следил за всеми их выступлениями, они делали потрясные вещи. Я немногое замечаю в группах поддержки, поскольку я не склонен бродить вокруг сцены в ожидании выступления; я стараюсь приехать за полчаса до начала, чтобы сохранить свою энергию и выплесуть ее сразу на концерте. Если я буду сидеть там весь день напролет, то я растрачу ее понапрасну. Но все, что я видел у них во время тура, было великолепно».

Мало того, что Блэйза просили петь песни, требующие профессионализма на более высоком уровне, но вдобавок он шаг в шаг шел за тем, кто по праву считался одним из ведущих метал-исполнителей своего времени. Нелегким испытанием для Блэйза в период прослушиваний были также строгие указания Рода Смоллвуда о том, что никто не должен знать, что он делает.

Единственным человеком, с которым Блэйз общался за пределами всей команды Iron Maiden, была его девушка Бев. Если бы хоть одно слово утекло в прессу, подозреваемый сразу бы потерял доверие. Молчать о своих эмоциях было для Блэйза таким же мучением, как если бы он хранил какую-то черную тайну, которая напрочь могла бы изменить всю его жизнь. В скором времени Блэйзу позвонили и пригласили его на встречу с Родом Смоллвудом за два дня до Рождества в доме Стива. Как только он приехал, менеджер из Йоркшира сразу сообщил ему, в чем дело – он попался. Блэйз был в полном шоке, когда ему сказали, что заплатят, если он расскажет о ближайших планах группы и об их наметках на следующий год.

Блэйз перед релизом альбома «The X Factor», август 1995 года

В канун Рождества Блэйз и Бев, еще практически без гроша в кармане, так как Wolfsbane не зарабатывали денег, а Maiden не выдали никакого аванса, купили упаковку Гиннесса и телефон в свою маленькую квартиру. «Моя мачеха спросила меня: «Что ты делаешь, ты же потратишь все свои деньги?», и я тогда, наконец-то, ответил: «Все в порядке, мама, я теперь работаю с Iron Maiden. Я думаю, что все будет в порядке».

Однако ему все еще приходилось молчать о своей новой работе, пока в январе 1994-го не было сделано официальное заявление. Для тех, кто остался в Wolfsbane, уход Блэйза был шоком – он стал причиной раскола, на восстановление которого должны были уйти годы. Kerrang! опубликовал историю, в которую были включены горькие цитаты Джейса Эдвардса: «Я думаю, что нас предали. Блэйз не был по-настоящему честным с нами. Он никогда не говорил нам, что ходил на прослушивание к Maiden. Это скандал. Wolfsbane были настоящей рок-группой; мы не делали это за деньги. Полагаю, Maiden обеспечат Блэйза на всю жизнь. Maiden бросили перед ним приманку, а он взял и клюнул».

Забавно, что в том же году в бухте Стони я повстречал Стива «Дэнджера» Эллетта, тогда он был инструктором подводного плавания в тамвортском дайвинг-центре, а я тренировал там нескольких студентов. Он сказал мне, что даже если кто-то и был против, лично он не испытывал неприязни к Блэйзу. Wolfsbane так и не смогли продвинуться, и, кроме того, «кто бы мог отказаться от работы с Maiden?» Тем не менее, это был серьезный удар для тех, кто остался в Wolfsbane – у них не было денег, а теперь не стало еще и вокалиста. Вместо того, чтобы попытаться заменить Блэйза, они сразу же разошлись. По иронии, Блэйз сам не мог рассказать в группе, что ходил на прослушивание и был принят в Maiden. Это было обязательным требованием лэйбла Sanctuary.

Со временем отношения между Джейсом, Джеффом, Стивом и Блэйзом наладились – в основном, благодаря Дебби Хартланд – и Wolfsbane даже воссоединились на несколько дней. Но тогда разрыв был глубокой раной, для исцеления которой требовалось много времени. Вспоминая о тех днях, Джейс Эдвардс поделился предположением о том, что могло стать причиной полной неудачи Wolfsbane: «У нас было столько возможностей, мощная медиа-поддержка, великолепные туры с самыми известными группами, широкое признание британских фанатов… Но, я думаю, мы так и не пришли в себя после провала с первым альбомом. Мы и представить не могли, что может выйти из этого – ведь все было сделано добросовестно, но затем полностью лишено красок. Есть мнение о том, что для нас лучше было бы принять предложение Джеффа Бартона и остаться в Британии, но вы помните, что британская музыкальная индустрия не проявила к нам никакого интереса. Поэтому, уезжая в Америку, мы чувствовали себя так, будто послали в задницу всех в Великобритании… не фанатов и не масс-медиа… а только компании звукозаписи. Но, к несчастью, когда вышел первый альбом, все разочаровались, поскольку треки в нем звучали вовсе не так, как те, что мы исполняли вживую. Для Стива, да и для всех нас, наступило нелегкое время, мы не находили себе места, пока Брендан О‘Брайен не взял руководство в свои руки и пока мы не выпустили «Кэти Уилсон». Но, наверное, было уже слишком поздно. Наш старт был неудачным, и мы так и не справились с этим».

Iron Maiden во время тура «The X Factour», Ньюпорт, Уэльс

После того, как Блэйз был официально объявлен солистом Iron Maiden, он начал развивать свои давние идеи, работая вместе с Яником Герсом в доме у Яника в Чизвике. Первым их совместным треком была песня, которая впоследствии стала очередным синглом группы – «Man On The Edge».

Стив вспоминает то время, когда Блэйз официально стал участником группы: «Вообще в этом не было ничего странного. Самое худшее мы пережили тогда, когда у нас не было вокалиста, когда мы проводили прослушивания. Это сбивало нас с толку, было очень непривычно для нас. Нас больше нельзя было назвать единым целым. А потом, когда к нам пришел Блэйз, мы снова зазвучали как группа. Раньше, если из группы кто-то уходил, замена всегда была безболезненной и быстрой. Но в этот раз было не так, даже странно. Это словно вернуло меня назад, в те времена, когда из группы были только я, Дэйв и Дуг Сэмпсон, мы репетировали, а солиста у нас не было» (www.maidenfans.com).

Сначала Блэйз был удивлен тому методу, который был выбран для работы над новым альбомом. «Я спросил у Стива, в каком направлении мы будем двигаться, а он ответил, что ни в каком. Мы просто будем играть и смотреть, что получится. Какая форма возникнет из этого, такая и будет.

Причина, по которой я хотел находиться в этой группе, была в том, что у них ничто не нарушало характер музыки. Когда я пришел в группу, то сразу спросил об этом Стива Харриса: «Будет ли еще кто-нибудь участвовать в этом, и будет ли кто-то давать нам указания с требованием написать хит или что-либо в этом роде?» И он ответил: «Нет. Все решаем только мы в группе. Кроме нас никто ничего не будет говорить о том, как нам создавать эту музыку. Именно так: ни одного слова и никакого контроля со стороны». И я подумал: «Хорошо. Это меня устраивает». Это просто превосходно. Вы слышите в записи только то, что хотела слышать группа. Без чьих-либо других идей. Никто не говорил: «А нельзя ли здесь взять вот этот аккорд?» или «А можно вот здесь в среднем темпе?» Как только вы начинаете слушать чьи-то советы, вы сразу попадаете в собственную задницу! Мы считали, что нужно просто делать то, что мы хотели сами, ту музыку, которая нравилась нам самим, и, скорее всего, понравится нашим фанатам, потому что для нас самих наше дело было очень важным (www.metal-rules.com).

Когда я впервые попал в дом Стива в Эссексе, чтобы написать материал для нового альбома, со мной произошел один нелепый случай. Мы с Яником подкатили на своих машинах и вошли в дом поздороваться. Все свое – записи, ноты и прочие вещи – я оставил в машине, поэтому, когда мы поздоровались, я побрел обратно за этим всем, чтобы мы могли уже начинать. Но, вы знаете, у Стива были две чертовски клевые огромные собаки, немецкие доги, и в то время, пока мы ходили в дом, один из них наложил невероятного размера кучу как раз позади моей машины… а я ее не увидел. Ну и что, как вы думаете, было дальше? Конечно – я потоптался ботинками по этой куче и отправился обратно в дом… оставляя за собой «очаровательные» следы из собачьего дерьма. Я прошелся через всю гостиную, направляясь прямиком к дивану, и Стив вдруг: «Ты что, в собачье дерьмо вступил?» А я: «О-о-о-о, ну н-н-н-н-е-е-ет!» Стив был раздосадован, поскольку его уборщик буквально вот-вот ушел. Ну и первые полчаса, вместо того чтобы записывать первую сессию для нового альбома, мы провели в позе «раком», вычищая дорогие ковры и паласы Стива от собачьего дерьма. Я думал, он выгонит меня нафиг!»

Запись альбома проходила быстро, под неизменным девизом Maiden – качество превыше всего. В отличие от Wolfsbane, записывали не на полной громкости, большинство сессий, в которых участвовал Блэйз, проводились либо в оборудованном гараже Яника, либо в гостиной Стива. Основным и самым громким элементом этих сессий звукозаписи был голос, и для Блэйза под этим подразумевалась серьезная работа над техникой – только так он мог быть солистом на новом альбоме.

Для Блэйза наступило фантастическое время: «Было непривычно во всех отношениях – вот ты сидишь в гостиной у Стива Харриса, а он ведь человек высокого положения, хотя и не выставляет это напоказ. Все стены в его доме увешаны платиновыми и золотыми альбомами со всего мира, и ты сидишь и работаешь с парнем, который уже давно стал легендой… с человеком, который написал «The Number Of The Beast»… человек такого размаха, что все вокруг него само говорит о нем: «Да, я хорошо знаю свое дело». Для меня было невероятным то, что я мог высказывать свои мысли, и они принимались. Я терялся, меня в самом деле смущали те ситуации, когда я один на один работал с такими вот парнями, думая вместе с ними и видя то, что они уже сделали».

Каким бы ни было общественное мнение об этом новом составе Iron Maiden, между Блэйзом и остальными в группе не было никакого раздела – ни по возрасту, ни по месту рождения. Яник был в группе тоже сравнительно недавно – совместно они выпустили только два предыдущих альбома, поэтому наряду с Блэйзом его тоже можно было считать новичком.

Стив Харрис и Блэйз Бэйли

Если не брать во внимание отношения, которые сложились между Стивом Харрисом и Блэйзом Бэйли и которые могли оказаться точно такими же с любым новым участником, оказавшимся на незнакомой территории, группа быстро собралась и начала работу над новым альбомом. В конечном итоге запись затянулась до конца 1994 года. Четыре концерта в поддержку, которые должны были проводиться в Чехии, Венгрии и Румынии в феврале 1994 года (подобно тому, как Брюс выступал в Италии сразу после его прихода в Maiden в 1981-м), пришлось отложить из-за непредвиденной задержки с альбомом.

Кроме всего прочего, произошло то, что может показаться самой худшей из всех возможных причин задержки: спустя недолгое время после получения места вокалиста и начала сессии звукозаписи Блэйз попал в аварию на мотоцикле, в которой разбил коленную чашечку и после которой был вынужден провести восемь недель в гипсе. На повороте рядом с нефтебазой в Кингсбери дорога была залита маслом, вытекавшим из автоцистерн, которые постоянно проезжали по тому участку. Колеса заскользили и Блэйз упал с мотоцикла. «Он повредил ногу – не сломал, но травма была существенной, – рассказал Стив Харрис. – Хорошо, что в тот момент мы занимались записью, а не планировали турне, так что этот случай не стал большой задержкой. Можно сказать, отчасти нам повезло. Если бы мы собирались в турне, то для нас это было бы кошмаром. Зная Блэйза, можно точно сказать, что он в любом случае вышел бы на сцену. Таков у него характер. Именно тот характер и тот энтузиазм, который был нам крайне необходим в то время. Всегда нужны люди, которые будут бороться за дело – эту черту Блэйз принес в группу, и в тот момент она больше всего была нужна нам».

В качестве продюсера нового альбома совместно со Стивом Харрисом работал Найджел Грин, чьими предыдущими проектами были «The Number Of The Beast» и «For Those About To Rock» («За тех, кто любит рок») AC/DC, а также «Hysteria» («Истерия») Def Leppard, где он выступил сопродюсером. Грин вспоминает, что, когда новый альбом Maiden уже почти был оформлен, название к нему практически само напрашивалось. «Мы чувствовали, что, поскольку теперь все идет по другому пути – песни, участие Блэйза, звук, контракт – то в новом альбоме должно быть заметно его высшее качество, немного магии, некий «Икс-фактор». Это стало рабочим названием альбома – оно нам понравилось и мы решили его оставить. Кроме того, такое название было очень уместным, поскольку это был наш десятый студийный альбом, а «Х» как раз хорошо могло напомнить об этом».

Блэйз долго лечился после травмы, но фактически его присутствие в студии потребовалось только через несколько недель. «Мне действительно очень сильно повезло, так как процесс записи альбома был не столь напряженным. На выходных мы отдыхали, и я подумал, что раз они только начали играть на гитарах, то у нас еще было время. Первые несколько треков я исполнил с ногой в гипсе, но к концу все уже было в порядке». Блэйз также вспомнил, что сам процесс записи нового альбома стал для него хорошим опытом по сравнению с Wolfsbane. «Maiden записывали совершенно по-другому, не так, как я знал. Это была настоящая старая школа – тот способ, который я вообще никогда бы не выбрал для записи альбома. Я чувствовал, что создание «The X Factor» продвигалось слишком медленно – больше года, и так вовсе не должно было быть. Когда песни были готовы, в студии возникало множество технических неполадок, и мы должны были прерываться то по одной, то по другой причине, а затем делали что-то еще, и все это было так долго – вместе с выходными и прочими делами. И, в конце концов, когда время уже начало поджимать, мы начали работать по субботам, затем по воскресеньям – итого семь дней в неделю. Все было просто слишком долго. При всем уважении к Стиву я думаю, что в группе царила какая-то паранойя… новый солист, новый альбом, все это, стремление сделать правильно и так далее. Не знаю, осознанно это было или подсознательно, но таково мое мнение.

Конечно, к тому времени в своей личной жизни Стив прошел через настоящий ад. Когда мы были заняты новым альбомом – во время подготовки и на самых ранних этапах, когда записывали барабаны – мы читали все то, что Брюс Дикинсон выдавал в прессе: и о том, что Maiden – дерьмо, и о сержанте-майоре Харрисе и тому подобное. Реально идиотские оскорбления, не просто нападки на Стива и группу, а заметки о том, каково мнение Maiden о своих фанатах – я полагаю, Брюс немного рехнулся. Он посчитал, что может уйти из Maiden, а потом вытворять такое… а как он думает, откуда взялись его поклонники? Наверное, он об этом вообще не думал. Скорее всего, он уже отвык от фанатов и забыл, что это значит и почему людям нравились Maiden.

На самом деле, когда я пришел в группу, я почувствовал, что, вероятно, я один до сих пор знаю, почему Maiden так знамениты и почему люди по-настоящему любят их. Потому что во мне и тогда до сих билось сердце фаната и я думал, что они не понимали того, что понимал я. Это еще одна причина того, почему я так сильно любил их… Я знал, за что люди любят Maiden, потому что это было то же самое, за что их любил я».

И впрямь, по иронии новый альбом получился мрачным, серьезным, в темных тонах. Брюс Дикинсон заявил, что перед своим уходом он предлагал группе это направление. Если в предыдущих альбомах царил дух приключений из книг комиксов, то «The X Factor» выглядел глубоко интроспективным, местами вплоть до явной меланхолии. Вероятно, некоторое влияние оказали также известные всем события из жизни Стива Харриса – его развод с Лоррейн после 16 лет совместной жизни и смерть отца как раз в то время, когда шла запись альбома. Ребятам в группе давно уже было не по 20 лет, но это представляло собой не самую большую трудность – намного сложнее было свыкнуться с тем, что после стольких лет с Брюсом на сцене с ними теперь будет новый вокалист. Фактически, самостоятельно Харрис написал для этого альбома только четыре трека из имеющихся 11-ти. Еще два были написаны совместно с Яником Герсом, четыре – с Герсом и Блэйзом. И оставшийся единственный трек был создан Яником и Блэйзом – он должен был стать первым в новом альбоме и дать слушателям представление о том, что они получат от нового солиста группы.

В Великобритании знакомство с новыми Maiden состоялось 21 сентября 1995 года в прямом эфире программы «Top Of The Pops» («Вершина популярности») с живым исполнением сингла «Man On The Edge», который готовился к выпуску через четыре дня. Казалось, что Блэйз полностью вписался в свою роль, его песня была тяжелой и быстрой, с завораживающим, цепляющим припевом. Как и многие другие вещи Maiden, трек «Man On The Edge» был создан по мотивам фильма, на этот раз – «С меня хватит» («Falling Down») с Майклом Дугласом в роли мужчины, которого жизненные обстоятельства довели до наивысшей точки отчаяния. Кроме того, в сингл вошел второй трек из ожидаемого альбома – «Edge Of Darkness» («На краю тьмы»), а также еще три («Judgement Day» – «Судный день», «Justice Of The Peace» – «Мировой судья» и «I Live My Way» – «Живу своей жизнью») и интервью с Блэйзом. Завершающим был «Justice Of The Peace» с указанием Блэйза в числе авторов песни.

Второе видео было снято 5 октября 1995 года в Израиле для очередного выпуска шоу «Top Of The Pops», спонсируемого в этот раз ВВС. Съемки проходили на вершине древней крепости Масады в свободное время между концертами Iron Maiden в Израиле. «Man On The Edge» держался в чартах, поэтому мы представили на «Top Of The Pops» свой второй трек, – вспоминает Блэйз. – Род собрал в Израиле съемочную бригаду и мы со всем оборудованием поднимались наверх единственным доступным способом – на канатной дороге. Было 7 утра, но жара стояла невыносимая. Использовались две камеры: одна – перед нами, а вторая – на вертолете, и один раз, когда вертолет пролетал над краем крепости, он опустился так низко, что мы все бросили играть и резко нырнули вниз. Мы все взмущались: «Что за черт?» Но пилот был военнослужащим израильской армии, принимавшим участие в реальных сражениях, поэтому я не думаю, что его особо заботили какие-то пять длинноволосых рокеров!»

Новый вокалист очень легко сошелся с остальными участниками группы и стал, по словам Яника, частью творческого ядра Maiden. «Я всегда хорошо ладил с Блэйзом. Мы никогда не «зависали» как близкие приятели или вроде того, возможно, потому что я немного старше его. Но у нас были отличные отношения в процессе создания песен, и мы были друзьями. Когда мы собирались у меня, то понимали, что нам очень легко работать вдвоем, это было очень естественно. Фактически, я никогда не просил его о чем-либо, он инстинктивно подхватывал то, что я делаю. Он как будто ловил все это в воздухе.

Я очень горжусь тем, что мы создали вместе: «Man On The Edge» («Человек на краю»), «Look For The Truth» («В поисках истины»), «The Aftermath» («Последствия»), «2 A.M.» («Два часа ночи»), «Edge of Darkness» («На краю тьмы»). Думаю, все они превосходны. «The X Factor» – это альбом, который мне очень нравится. Я считаю, что мы пошли по тому пути, который был нам неизвестен ранее».

Прогнозы об альбоме «The X Factor» были хорошими, хотя после того как он, наконец, вышел 2 октября 1995 года, всей группе стало ясно, что теперь в Британии на них обрушится самая враждебная критика из тех, с которой они когда-либо сталкивались. Крис Уоттс, один из самых скандальных критиков журнала Kerrang!, дошел до того, что назвал альбом «комедийной пластинкой», и на этом самообладание Харриса в конце концов лопнуло. Он отправился в Лондон на встречу с Уоттсом. «Когда я вошел, я действительно был на взводе. Целый год своей жизни я, мать вашу, часами парился над этим альбомом, который мне все так же нравится, и мне плевать, что там кто о нем говорит. А тут какой-то кретин одним махом взял и растоптал его. Я чувствовал себя так, будто он специально нас дразнит. В другой раз я бы посмеялся, но теперь это было уже чересчур. Я хотел посмотреть, что он ответит мне в глаза. Он мог быть крепким верзилой и запросто сделать из меня отбивную, но я должен был сказать ему все – это же никуда не годилось. Вы меня знаете, это не в моем стиле. Потом меня долго мучила совесть. Я подумал, вот черт, да я рад, что его там не было, потому что я бы, на хрен, накинулся на него, или, в крайнем случае, припер бы его к стене и вытворил бы какую-нибудь глупость – а этим же ничего не добьешься. Вообще я не такой жестокий, но тогда я был весь на нервах. К тому же, я только пережил развод. Мне казалось, что я прошел сквозь ад».

Тем не менее, это хорошо говорит о критике по отношению к альбому. К счастью для Уоттса, его там не было, и Фил Александер, главный редактор, повел его в один из местных пабов выпить по кружке пива и остыть. Малколм Доум, бывший главный редактор Kerrang!, позднее сказал о Уоттсе, что «он поступил неэтично. В то время он заботился о том, чтобы сделать себе имя, его не волновала ни музыка, ни музыканты» (www.sebhunter.com).

«The X Factor» достиг 8-ой ступени в чартах Великобритании, а за ее пределами, где, возможно, взгляд на рок-музыку был более сформированным, альбом занял более высокие позиции – он оказался на первом месте среди групп в Швеции и получил звание «Альбом года» во Франции и Германии.

Новый альбом, определенно, разрушил сложившийся стереотип – что Maiden как группа существуют только для самих себя. По иронии, это могло бы понравиться Брюсу Дикинсону. Вместо привычного самого быстрого, агрессивного и вызывающего трека в начале альбома, в данном случае «Man On The Edge», «The X Factor» начинается с пения монахов, послужившего вступлением к 11-минутной эпической композиции «Sign Of The Cross» («Крестное знамение») – песне, которую настолько трудно было сыграть в студии, что ее пришлось записывать по фрагментам, и которая позднее станет одним из главных элементов альбома. Мрачность альбома, вероятно, была вызвана условиями записи, в которых невозможно было играть на гитаре с максимальной четкостью, необходимой для тяжелых риффов трека «Blood On The World‘s Hands» («Кровь на руках мира») и некоторых других. Но выступление группы, хоть и отличалось по направлению от последних альбомов, было великолепным.

Альбом звучал уверенно, он был чувственным и сложным – возможно, это те факторы, которых не хватало на двух предыдущих студийных альбомах. Он занял 8-е место среди альбомов в чартах Великобритании. При подготовке к выходу альбома лейбл Sanctuary организовал насыщенный промо-тур Блэйза и Дэйва Мюррея по 30 странам на трех континентах. В интервью для прессы Блэйз участвовал с самого начала его выступлений в группе, но в этот раз его просто ошарашил беспросветный график интервью и других медиа-событий в разных уголках мира, где ему с Дэйвом пришлось побывать. Так, Блэйз познакомился с Дальним Востоком, а в Японии испытал настоящий культурный шок. «Тур в поддержку проходил по всему миру, мы посетили практически все страны, в которых планировалось проведение нашего основного мирового турне – во всей Европе, Бразилии, Чили… повсюду. Для публики мы выбрали две песни, и реакция на них была… ну… вежливой».

Некоторым нравилось, просто потому что это были Maiden, другие были настроены скептически и не меняли своего мнения. По крайней мере, у меня было такое чувство. А еще, черт возьми, этот невыносимый график. Дэйв Мюррей сказал даже, что для него этот тур был самым тяжелым со времен «World Slavery» («Мировое рабство»). Я совсем не был готов к такому. Раньше я уже участвовал в интервью и подобных вещах, но здесь мне приходилось выступать на пресс-конференциях, как, например, перед 30-ю журналистами в Мехико, и к этому я ни капли не был готов. Я вообще не думаю, что хорошо справился, я не знал даже, что там делать, и абсолютно не был уверен в себе. До того времени я считал себя частью группы, мы не провели еще ни одного концерта, а меня уже спрашивали, каково это, быть в Iron Maiden. Фактически, все, что я сделал, это записал с ними несколько треков. Поэтому я больше не чувствовал, что я в группе, теперь мне нужно было найти самого себя: что от меня прижилось в Maiden, как я изменился, на что повлияло мое появление в группе и как так вышло, что мои песни получили признание публики? У меня не было ответов, а я давал все эти интервью. Многие из них были забавными, я хорошо ладил с людьми, но при этом чувствовал себя полностью разбитым.

Для меня это был шанс раскрыть себя перед самим собой, но я не считал себя отдельной личностью, существующей за пределами группы. Иными словами, мне было бы лучше выступать в качестве Блэйза Бэйли, пришедшего в Iron Maiden, и рассказать людям, кто я. Но я этого не сделал. Я был солистом группы и старался представить группу в своем лице. И, думаю, это было неправильно. Я упустил возможность рассказать людям, кем я был, откуда я родом, почему я любил Iron Maiden и что для меня значило находиться там вместе с ними. Но я не думаю, что справился со всем этим. Здесь была и другая сторона, о чем у меня не промелькнуло ни одной мысли – это продвижение самого себя. Я был так помешан на том, что я солист Iron Maiden, что совершенно перестал быть собой. Некоторые мои друзья говорили тогда: «Хорошо, но никто же не знает, кто это – Блэйз Бэйли». «Ну, я солист Iron Maiden». «Да, но никто не знает, кто это такой – БЛЭЙЗ БЭЙЛИ. Только те люди, которые покупают ваши альбомы». Так, если вдруг что-то случилось бы, у меня было бы имя, известное отдельно от Iron Maiden, но мне не была интересна самореклама. Может быть, когда-нибудь позднее это чем-то и помешало мне.

Ближе к концу промо-тура мы посетили Японию, и эта страна по-настоящему удивила меня. Здесь все было абсолютно другим, и я был просто потрясен. Такое непривычное чувство. Я никогда не был там, где я вообще ничего не понимал: ни букв, ни слов, совсем ничего. Слава богу, у нас были хорошие сопровождающие. Проблема была в том, что мы прилетели сюда прямиком из Бразилии, страны, в которой общество полностью отличалось от здешнего; за шесть недель у меня не было ни одного выходного, и это все стало для меня неожиданностью. Я невыносимо скучал по Бев, было просто ужасно. Я уже выбился из сил, мое терпение лопнуло. Когда они поселили нас в прекрасном отеле, я опустошил мини-бар, наорал на кого-то из персонала, позвонил Стиву Харрису и в слезах сказал ему, что я не знаю, что мне делать дальше. Черт возьми, какой это был кошмар. Все, чем я хотел заниматься, это работать и еще раз работать, стараться во благо группы, но Япония внезапно сбила меня с ног. Все было идеально, все было строго по расписанию, но это просто шокировало меня, и мое состояние могло быть оправданным. Конечно, к тому времени, когда я вернулся в группу играть, я уже полностью полюбил это место, и я до сих пор считаю… многие из самых лучших в мире фанатов – именно из Японии.

После промо-тура мы с Дэйвом улетели обратно в Великобританию и буквально прямиком отправились на празднество, которое было устроено 31 августа 1995 года в Лондоне и приурочено к выходу альбома. После всех своих интервью и прочей ерунды на том вечере я просто валился с ног. Стив перекинулся парой слов с Родом и сказал мне: «Слушай, мы дадим тебе пару выходных. Чем бы ты хотел заняться?» И я ответил: «Я просто хочу увидеть свою девушку». И вот Бев приехала в Лондон, они отвезли нас в отель на выходные, и это было верным решением».

Торжество по случаю выхода альбома, организованное в Лондоне лейблом Sanctuary, стало своеобразной пощечиной от Maiden всей музыкальной индустрии с ее «грязным» представлением о роке – как будто рок-звезды должны не радоваться своему успеху, а мучиться от угрызений совести. Вечеринка, которая, как обычно, впечатляла своим размахом, готовилась с участием Эдди, нового декоратора шоу. Для развлечения гостей были придуманы тематические игры по каждому из треков альбома, и вообще вечер был потрясающим – видимо, Род Смоллвуд вложил сюда все свое безумие.

В Великобритании и США «The X Factor» восприняли, на первый взгляд, без особого энтузиазма, и нельзя сказать, что так случилось из-за присущей тому времени склонности в пух и прах разносить рок-творчество в традиционной его форме. «Когда люди говорят о мнимом провале альбома «The X Factor», то они забывают, что во время выхода «The X Factor» рок вообще не считался музыкальным стилем» – объяснил Яник.

«Вы знаете, некоторые радиостанции Америки публично заявили, что больше не будут включать рок. Но я чувствовал, что все дело только в ярлыках. Для меня Soundgarden ничем не отличались от Sabbath, но если в высших кругах посчитали, что это гранж, то, значит, такое вот у них направление. Но в Maiden мы всегда делали что-то свое. В то время многие рок-группы уходили со сцены и не создавали ничего нового, но мы, как обычно, не останавливались. Мы выпустили альбом и играли, где только могли. Приходили люди, и наши концерты нравились им, поэтому мне вообще было плевать, что там из этого раздуют критики. А они-то как раз изо всех сил пытались нас уничтожить, если не считать то недолгое время, когда метал или хард-рок вдруг стали популярными. Так что, в реакции публики на «The X Factor» для нас не было абсолютно ничего нового. Люди говорят то, что им хочется, ну и мы просто делаем то, что считаем нужным.

Что касается интернет-форумов и устроенной в них «порки Блэйза»… кого это волновало? Я вообще не придавал значения подобным вещам. Это как будто какой-то алкаш в баре доказывает, что он великий спец во всем. Но это еще не главное. Вы выходите на сцену и вам остается только сказать: «Смотрите, я здесь и я это сделаю». Роберт Плант уже говорил о таком: выступать в группе – это как выйти на подиум и ждать, что тебя забросают тухлыми яйцами».

Репетиции перед туром Iron Maiden проводили в сарае Стива Харриса. К Блэйзу сразу подошел басист и спросил, хватит ли солисту четырех недель на то, чтобы полностью вникнуть в материал, который будет звучать в туре, так сказать – вцепиться в него мертвой хваткой. На что Блэйз моментально ответил «Да». И получил срок в семь дней. «Шло сведение треков, пресса не отставала со своими запросами, а между тем распродавались билеты на тур и незаметно приближался день его начала» – вспоминает Блэйз.

«Времени для репетиций оставалось все меньше, и в один момент я вдруг почувствовал, что я постоянно отставал… пытался догнать упущенное. А наш график становился таким загруженным, что не было никакой возможности работать над собой. Так у меня началась черная полоса, мне всегда казалось, что я играю одной рукой, а вторая привязана у меня за спиной. У меня все получалось в студии, хорошо проходили интервью и тому подобное, но исполнение вживую было очень слабым. Мы репетировали семь дней – ежедневно прогоняли весь концерт, а затем разбивали песни по отдельности и после этого уже оттачивали каждую. Когда вы целый день репетируете, а ночью потом даете интервью, то тогда вам уже некогда думать о текстах или о чем-то подобном. Поэтому у меня было такое чувство, что три из тех драгоценных недель у меня просто-напросто украли. К тому же, у нас возникли еще кое-какие проблемы.

Когда мы, в конце концов, уже полностью отрепетировали шоу в зале Хэнгмэн (Hangman), со всем оформлением и декорациями, я спросил у оператора, можно ли дать гитару на фронтальные мониторы. Но он ответил: «Нет». Он сказал мне: «На твоих мониторах не будет гитары». И, вот черт, это же мои мониторы, так как они стоят прямо передо мной, а гитара как раз задает мне тон. Когда я пел, я слушал гитару и думал себе – вот, под этот аккорд мне нужно сделать то-то – и так я пел правильно. Но теперь они сказали – нет. У меня были только басы и вокал, на том все. Так что, неожиданно передо мной возникла еще одна проблема, особенно это касалось тех песен, которые были не в моей тональности.

На каждом концерте тура я изо всех сил старался петь в нужной тональности… и в нужное время. На сцене я почти не двигался, поскольку хотел услышать, где мне вступать. Это так и не удалось мне аж до следующего тура, в котором я узнал, что такое ушные мониторы».

Дэйв Мюррей, Блэйз и Яник Герс на израильской сцене, 1995 год

Турне «The X Factour» стартовало в сентябре 1995 года в Израиле, в стране, где Maiden еще ни разу не были. Программа тура, в которой, как выяснилось позднее, присутствовали израильские фотографы и шоу в Южной Африке, а также насыщенные будни в коллективе Maiden могли стать для Блэйза суровым испытанием.

27 сентября 1995 года в 7:30 группа прошла регистрацию в аэропорту Гатвик и трехчасовую проверку службы безопасности перед посадкой на рейс в Тель-Авив. Они прибыли в 4:30 по местному времени, и сразу после этого их отвезли в отель, где зарегистрировали и представили на пресс-конференции. Затем последовали интервью по телефону и обед с промоутером (во время которого Блэйз увидел, как Нико ел бычьи яйца). На следующее утро группа вместе с фотографом Россом Хэлфином два с половиной часа добиралась до Масады – крепости, чьи защитники бросили вызов Римской империи во время Иудейской войны и на вершине которой в данный момент планировалось провести фотосъемку. Оттуда они поехали к Мертвому морю, чтобы снять еще пару фото, и затем уже попали в крошечный иерусалимский клуб Синг-Синг (Sing Sing Club), где в качестве разогрева выступили с первым концертом тура. Зал был настолько маленьким, что в нем не было ни декораций, ни оборудования, только металлическая тумба усилителя Marshall и барабанная стойка. На концерт, который должен был начаться в 9 вечера, группа прибыла в 7, но из-за технических неполадок и задержки с концертным заграждением они все равно не успели вовремя. Тем не менее, шоу было великолепным. На следующий день в 10 утра они снова уехали в Иерусалим, где снимали новые фото и видео (которое позднее появится в «Lord Of The Flies» («Повелитель мух»), а затем выступили со вторым концертом в Хайфе. На этот раз шоу проходило под открытым небом в «The End», и по его окончанию им еще два часа предстояло ехать обратно в Тель-Авив.

Первое полноценное шоу Maiden сыграли 30 сентября в зале Синерама (Cinerama), Тель-Авив, показав всю свою мощь трем с половиной тысячам зрителей. Во время концерта шла видеосъемка, фрагменты которой позднее легли в основу клипа «Lord Of The Flies». В свой отель группа попала только в половину первого ночи. Здесь они просидели в баре до 3:00, после чего снова вернулись в Масаду, чтобы снять видео на «Man On The Edge» для программы «Top Of The Pops». Сразу после завершения они уехали обратно в Тель-Авив, выписались из гостиницы, прибыли в аэропорт и через десять с половиной часов уже были в Йоханнесбурге, где все снова пошло тем же чередом.

Концерт в Бейруте, Ливан, пришлось отменить, поскольку местные власти опасались вспышек беспорядков, но турне по странам бывшего Восточного блока было полностью включено в европейскую ветку; как раз тогда Maiden впервые посетили Болгарию.

2 февраля 1996 года в зале Рок Сити (Rock City), Ноттингем, при поддержке группы Psycho Motel Эдриана Смита группа дала незабываемый концерт. Вопреки расхожему мнению, большинство фанатов встретили тур очень хорошо. Чтобы новому вокалисту было легче вживаться в свою роль, Maiden сделали разумный шаг – начали тур в тех странах, где они никогда еще не бывали и куда еще не дошла злая молва европейской и американской музыкальной прессы. Это позволило Блэйзу встать на ноги и приобрести уверенность вдали от обжигающих лучей славы, которые он вскоре ощутит на себе уже на родных землях.

Программа выступления, как обычно, была составлена с упором на новый альбом – семь песен из «The X Factor» были дополнены «классикой» времен Брюса Дикинсона. Теперь, оглядываясь на прошлое, можно предположить, что группа могла бы поступить немного иначе, подобрав для шоу песни Ди’Анно, которые по манере исполнения были Блэйзу намного ближе. «Конечно, иногда у него были проблемы на сцене, – вспоминает Яник. – Но отчасти в этом виноваты мы сами, так как мы просили его петь в более высоком регистре, что было для него неестественно. У Блэйза очень специфический голос, а тогда мы, наверное, хотели, чтобы он еще и тянул ноты. Туры Maiden могли длиться по девять-десять месяцев, это не каждый выдержит, тем более, если нужно так неестественно напрягать свой голос.

Такие песни, как «Hallowed Be Thy Name», «The Evil That Men Do» («Зло, что творят люди») и «2 Minutes To Midnight» («Две минуты до полуночи») можно было петь по-другому, но, как правило, все они трактовались в стиле Брюса. Но, несмотря на все это, я, как и большинство зрителей, был без ума от наших «живых» выступлений, и мне отлично работалось в одной команде с Блэйзом, с его заразительным энтузиазмом».

Блэйз и сам говорил, что некоторые вещи Maiden, записанные с Брюсом, были для него сложными. Ему приходилось менять стиль исполнения, работать в более высоком диапазоне, срываться в фальцет, не используя весь свой потенциал – и так в течение очень длительного периода. Многие группы, которые участвовали в этом туре, специально понижали строй гитар, чтобы помочь солисту, так как при этом можно было петь в чуть более низком диапазоне с немного меньшей вероятностью ошибок. Но Maiden не хотели сбивать настройку. На репетиции, во время семидневной подготовки к туру, Блэйзу сообщили, что в группе категорически не будут подстраивать гитары под его голос. Он надрывался и тянул голос, пока не добился его идеального звучания в тональности концертного строя. Он испытывал себя ночь за ночью, и иногда это обходилось ему слишком дорого. В марте и апреле 1996 года Maiden отменили несколько концертов в Северной Америке, объяснив это тем, что Блэйз подхватил инфекцию горла. И, как можно было предугадать, в некоторых кругах это стало поводом для обиды на Блэйза.

В апреле был выпущен второй сингл, «Lord Of The Flies» («Повелитель мух»), в который вошли две кавер-версии хитов «My Generation» («Мое поколение») группы The Who и «Doctor, Doctor» («Доктор, доктор») группы UFO, причем вторая песня очень долго использовалась как сигнал для начала шоу Maiden. Примечательно, что во время записи этого трека, которая удалась Блэйзу в один дубль, Харрис немного удивился постановке голоса вокалиста. «Он сказал мне, – вспоминает Блэйз, – что мой голос больше подходит для хард-рока, чем для метала. Ну конечно. Как раз в этом вся ирония – по своей природе мой голос лучше бы звучал в исполнении рока, а мой любимый жанр – это метал, который требует больше резкости, больше энергии. Но это как раз то, над чем я работаю».

Видео к синглу было составлено из материалов, отснятых во время последнего тура в Израиле – здесь были и кадры с вершины крепости Масады. Блэйз выкладывался на сцене с Maiden, хотя в Интернете начали появляться мнения не в его пользу. Иногда в них даже можно было заметить недовольство, правда, это было очень редко. Позднее Блэйз рассказал Metal Hammer: «В то время Брюс ушел из группы. Брюс просто решил уйти из группы, и никто не виноват в этом – ни кто-либо из ребят, ни я. Я думаю, что некоторых фанатов это задело, и они хотят просто сорвать свою злость на ком-то, вот как раз на мне. Самое худшее из всего, что я помню, это плакат в Италии. Кому-то из итальянцев не понравилось все это, и вот, держите – передо мной плакат с надписью «Верните Брюса», ну и прочее. Но на концерте Стив сказал мне: «Да забей на них… Просто забей. Держать его нам нужно было, что ли?» (фрагмент интервью представлен с разрешения Metal Hammer).

Как обычно, в СМИ появилось много догадок; в Интернете диванные знатоки рассуждали о том, есть ли неприязнь между Блэйзом и его предшественником, на что Блэйз ответил в интервью в одном интернет-журнале.

«Брюса я знаю уже много лет. Я познакомился с ним в Нью-Йорке. Мы [Wolfsbane] проводили одну из встреч в рамках Foundation Forums, там было очень много людей из британской прессы, и все они говорили, что мы не изменились и тому подобное. Он пришел и… купил нам всем пива, и мы потом от души посмеялись над этим. Когда я стал вокалистом группы, он пожелал мне удачи. Он послал мне открытку со словами «Желаю удачи!» Так что, между мной и Брюсом действительно не было никакой неприязни. Он отлично работал в группе, и я не понимаю, почему он ушел. Я рад только тому, что теперь у меня есть работа, о которой я мечтал всю жизнь – я играю в группе, которую я люблю, и играю ту музыку, от которой всегда был без ума. Для меня это здорово, но вместе с тем мне немного жалко, что он ушел из группы, ведь это великолепная группа… Я прослушал все его альбомы. Как по мне, лучший из них – это «Tattooed Millionaire» («Татуированный миллионер»). Мне кажется, что этот стиль ему очень подходит. Да, последний альбом мне очень нравится. Из всех, что были в его сольной карьере, он получился наиболее близким к Maiden. Да-да, правда. Я считаю, что с Эдрианом Смитом они выбрали именно то направление, которое он и хотел. Но, что меня очень удивило – он пытался уйти и бросить все, что связано с Maiden, а сам в итоге записывает диск, который звучит один в один с Maiden. Но это уже тема для совсем другого интервью, ведь так?» (www.metal-rules.com).

С туром «The X Factour» Maiden прошли Израиль, Южную Африку, Восточную Европу, Скандинавию, Великобританию и Западную Европу, и только потом сделали перерыв на Рождество. В январе продолжились концерты в Европе, а затем – в Северной Америке и Японии. Далее их ожидала череда летних фестивалей, включая Graspop в июне 1996-го, где они вместе со Slayer были главными гостями, и после этого, в августе, Maiden отправились в Южную Америку.

График был очень плотным, по четыре-пять концертов подряд, выступления в Европе пришлись на зиму, и группа принимала все меры, чтобы защититься от возможных инфекций и простуды. Из-за невыносимой боли в правой ноге, которая мучила его после давней аварии на мотоцикле, и недостатка сна Блэйз жил на антибиотиках и стероидах, иначе он не смог бы петь. «Мы играли в Брикстонской академии (Brixton Academy) в Великобритании, все билеты были проданы. И, несмотря на нападки прессы, мы отлично справились. Вы знаете, какую шумиху подняли фанаты, с самой первой песни они кричали, знаете что: «Это наша группа и нам плевать, кто там что о них говорит. И ложили мы на все то, что там пишут в журналах – это НАША группа, только наша, а не чья-то еще». Британские фанаты настолько подбодрили меня, что я чувствовал себя просто улетно. В Брикстоне произошло нечто забавное – Брюс передал мне в раздевалку коробку. Знаете, что в ней было? Желтый кирпич. Кирпич, покрашенный желтой краской. И набор шикарного эля. А еще – открытка от Брюса, на которой было написано: «Удачи тебе. Это твой первый шаг, и я искренне желаю тебе всего самого лучшего». Позднее, через много лет, когда я рассказал ему об этом, он ответил: «Черт возьми! Знаешь, сколько времени я красил этот кирпич? Думал, что за пять минут раскрашу, ан нет». Но, офигеть, это ж было так мило с его стороны. Я никогда не ссорился с Брюсом, он никогда мне не сказал ни одного кривого слова, ни в то время, ни сейчас. Я всегда шел на контакт, и он, возможно, единственный человек, который знает, насколько тяжело ездить в турне с Maiden. Он очень долго работал в таком ритме, и это уже достойно уважения».

Заключительный концерт европейского турне проходил во Франции. Контракт был оформлен в последнюю минуту, благодаря стараниям Джона Джексона из агентства Fair Warning Agency. Там произошел один случай, когда проклятие Эдди обернулось против него самого. Блэйз отрабатывал инструментальную часть с массовкой и ждал статиста Эдди – парня довольно крупных размеров – как вдруг почти вся массовка начала смеяться, глядя в сторону Блэйза. Это даже немного смутило его: «Я подумал – да что не так? Черт возьми, что здесь смешного? Сразу глянул вниз – а вдруг у меня ширинка расстегнута? А затем оглянулся и увидел, как важно заходит Эдди. Идет, спотыкается и тут – бац, и лежит плашмя, а ребята уже пытаются оттащить его за кулисы».

В Южной Америке первые концерты Iron Maiden прошли в Чили. Жаль только, что одно превосходное шоу перед самым его завершением было подпорчено неприятным инцидентом, который успели снять на пленку и который теперь, видимо, гуляет по веб-сайтам всего мира под названием «Блэйз вне себя от злости» («Blaze Gets Mad»).

«А было все так. Мы с Дэйвом приехали в Чили с промо-туром, и в один день возле нашего отеля столпились фанаты, ну и мы договорились, чтобы они вошли внутрь – так мы бы могли раздать всем им автографы. Несколько лет назад по требованию церкви Maiden запретили выступать в Чили. С тех пор там побывали Metallica, Sabbath, Deep Purple… практически все, кроме Maiden. Поэтому Maiden ожидали там с огромнейшим нетерпением. И вот мы с Дэйвом провели еще одну, уже запланированную, раздачу автографов в музыкальном магазине, а на улице было так много народу, что нам пришлось добираться обратно в отель в бронированном микроавтобусе с вооруженной полицейской охраной. И это был всего лишь промо-тур! Итак, когда мы прибыли туда с нашим основным туром, то под отелем снова стояли толпы фанатов, и все в том же духе – просто потрясно! В аэропорту нас встречали где-то две или три тысячи человек! Нам пришлось бежать к микроавтобусу, иначе мы не попали бы в отель, а на концерт нас потом сопровождала полиция.

Зал был рассчитан на 20 000 зрителей, места располагались на четырех ярусах. Так что мы были недалеко от публики, они находились просто немного выше. В качестве поддержки на этом концерте выступала испанская группа Héroes del Silencio (исп. «Герои тишины»). Даже за кулисами можно было почувствовать энергию в зале. Вот, мы ушли в гримерную, и менеджер тура сказал нам: «Так, ребята, у вас час на подготовку». «Хорошо, без проблем». Нам нужно было пообщаться с прессой, ну и прочее в таком роде. А тут возвращается менеджер и говорит: «Парни, через десять минут на сцену». Мы все хором: «Эй, а куда делся наш час?», на что менеджер ответил: «Группа поддержки только что прям на сцене отхватила по полной!» В ту же минуту, как они начали играть, это все дерьмо хлынуло на сцену. Вокалиста зацепили ножом по голове, поэтому они не могли играть дальше. Люди так долго ждали Maiden, что уже не могли больше терпеть!

Да, там было такое… полный атас. Мы собрались и пошли играть, и когда мы шли на сцену, светили прожекторы и – блин, да я даже сейчас помню это чувство – аж волосы дыбом встали. Такой мощный рев толпы, что из всех «живых» концертов этот в Чили на всю жизнь остался в моей голове. И тут мы все – стоп! Конечно, в такой атмосфере нам лучше было бы, черт возьми, хорошо постараться. Группу поддержки вытолкали, теперь нам нужно было доказать, что не зря. К счастью, я был в отличной форме, все складывалось в нашу пользу, так что мы вышли и дали жару.

Перерывы между сетами были хорошо продуманы – все дело в освещении, очень большая работа. Номера переходят один в другой, а затем я останавливаюсь и произношу речь, представляю следующий номер, и снова идут три или четыре номера подряд, и так далее.

Ну так вот, мы отыграли первый, перешли ко второму, и вдруг я заметил, что что-то не так с Дэйвом. Я посмотрел направо, на Дэйва Мюррея, который стоял аж за задней линией. Конечно, когда на тебя светит огромный прожектор, трудно разобраться, что там вокруг происходит. А Яник, каждый раз, когда проходил там, постоянно делал шаг назад, а потом вообще перестал туда ходить. И я все время думал, что же там, к черту, творится. Потом я сам подошел туда и увидел, что люди плевали в нас. Несколько человек стояли и плевали в Дэйва.

Конечно, мы не прекратили играть. В конце «The Trooper» появилась возможность выйти и поговорить с ними, что я и сделал. Я чувствовал, что эти шесть человек могут испортить концерт всем остальным фанатам, которые там были. Все эти люди долгие годы ждали, чтобы увидеть Maiden, они все хотят быть поближе к сцене, а мы не можем нормально выступать, так как не хотим подцепить гепатит или бог знает что еще. Никто обычно не идет на край сцены ругаться, если, конечно, вы не хардкор-панк-группа. А я вот пошел остановить тех ребят. Мои доводы были такими – вы портите шоу для 20 000 зрителей в зале, поэтому, черт возьми, свалите отсюда. Иначе я спущусь к вам и вытрясу из вас все ваше дерьмо, так как это никуда не годится. И знаете, еще что – как раз рядом со мной стоял Стив Харрис. Он снял свой бас и стоял наготове, на случай если что начнется. Настоящий друг… и соратник. Вот, Стив встал позади меня, а я начал кричать фанатам вокруг них: «Посмотрите на них и вышвырните их, к черту, из зала». Вот почему я так расстроился. Мы побывали в Чили с промо-туром, фанаты с такой радостью ждали нас, а эти идиоты взяли и все им испортили. Поэтому я был так недоволен; эта группа была всей моей жизнью… и, ко всем чертям, не смейте плевать на нас.

Собственно, как-то раньше мы со Стивом уже говорили о подобном. Стив тогда сказал: «Нет, такого не должно быть. Ты не обязан мириться с этим». Менталитет – и мой, и Стива – не позволял нам развернуться и просто так уйти со сцены, но в таком случае мы уже не смогли бы сделать хорошее шоу. Поэтому мы никогда не допустим того, чтобы какие-то гребаные идиоты сорвали концерт только по той причине, что они сами полные кретины. Поэтому в Чили я подошел к тем шести придуркам, и, конечно, все было снято чилийскими телевизионщиками, а теперь навеки сохранилось на YouTube (см., например, http://www.youtube.com/watch?v=ENY-TRnqW70 – прим. ред.).

Я понимаю, бывает такое настроение, все взбудоражены и теряют над собой контроль, но есть же какие-то рамки приличия, а то, что случилось, полностью вышло за эти рамки. Если вдруг кто-то подойдет и плюнет тебе в лицо, то ты сразу врежешь ему, ведь этим он серьезно тебя оскорбил. Так вот, те идиоты оскорбили нашу группу, а в ее лице – всех фанатов в зале».

Завершился тур в Монтеррее, Мексика, 7 сентября 1996 года. Предпоследний концерт проходил в Мехико, и вся группа была в подавленном настроении, так как турне по США ни на кого не произвело особого впечатления. День в Мехико выдался дождливым и мрачным, и команда всерьез беспокоилась о том, сколько людей придет на концерт.

Но в действительности Maiden выступили в до отказа заполненном зале перед 30-тысячной аудиторией. Заключительный концерт прошел в том же духе, мексиканские фанаты чуть крышу не сорвали, увидев своих героев. После финального шоу в таком изнурительном туре группа вернулась обратно в свой отель, где столкнулась с нежданными гостями – в отеле играли свадьбу. Это событие и стало финальной точкой тура «The X Factour». График тура полностью выбивал из сил, у Блэйза никогда ничего подобного еще не было. «Знаете, тогда было очень трудно. Реально трудно. И не только мне. Помню, когда это все закончилось, Дэйв подошел ко мне и сказал: «Из всех туров, что мы когда-либо делали, этот был, наверное, самым изматывающим». Конечно, нельзя забывать о том, что концерты были менее масштабными, чем Maiden играли до этого. Контракты на многие шоу заключались очень поздно, поскольку не было известно, когда выйдет альбом, и поэтому, куда нас звали, туда мы и ехали. Румыния, Болгария… во многих местах впервые. Никак не шли продажи CD, промоутерам не хватало веры в группу, и, я думаю, что Стив, Дэйв и Нико были очень разочарованы, что выступали в небольших залах. Я знаю, что им было больно переносить все это – как если бы они играли в Высшей лиге и вдруг шагнули на ступеньку вниз. Они никогда на это не жаловались, никогда не говорили «при чем здесь мы», но им было непросто. На самом деле они были намного лучше. Они делали все это из-за требований компаний звукозаписи, из-за контрактов и прочей дряни, и я думаю, что им это все было очень тяжело. Я видел, что на некоторых очень маленьких концертах они были расстроены. Более дешевые отели, менее значительные шоу – я чувствовал, что они несчастны, и, вероятно, поглядывают на меня искоса, как на новенького, но никто ни слова мне не сказал. Я не знаю. Ладно, вот что я думал – последний тур и альбом, который они сделали с Брюсом, Брюс сам не отнесся к нему серьезно. И не важно, в каких по размеру залах мы выступали, я чувствовал, что мы – Iron Maiden. Даже когда мы выпускали альбомы и ездили в турне по миру, в котором рок больше не считался крутым.

Я всегда думал – неважно, что случилось со мной потом, о, ну да, я теперь все умею… как ни крути, я ведь пережил «The X Factour». И какой опыт! Я побывал там, где никогда не был раньше, в роли солиста одной из лучших – если не самой лучшей в мире – метал-группы. Я пел «The Number Of The Beast» на сцене в Иерусалиме… ну-ка, кто еще может таким похвастаться?»

The X Factour 1995/1996

28 сентября, Иерусалим, Израиль

29 сентября, Хайфа, Израиль

30 сентября, Тель-Авив, Израиль

5 октября, Йоханнесбург, ЮАР

7 октября, Дурбан, ЮАР

9 октября, Кейптаун, ЮАР

14 октября, Афины, Греция

15 октября, Салоники, Греция

16 октября, София, Болгария

17 октября, Бухарест, Румыния

20 октября, Будапешт, Венгрия

21 октября, Жилина, Словакия

22 октября, Прага, Чешская Республика

24 октября, Варшава, Польша

27 октября, Хельсинки, Финляндия

29 октября, Стокгольм, Швеция

30 октября, Осло, Норвегия

1 ноября, Гётеборг, Швеция

2 ноября, Копенгаген, Дания

4 ноября, Вулвергемптон, Великобритания

5 ноября, Глазго, Великобритания

6 ноября, Манчестер, Великобритания

8 ноября, Лидс, Великобритания

9 ноября, Ньюпорт, Великобритания

10 ноября, Лондон, Великобритания

12 ноября, Кёльн, Германия

13 ноября, Дейнзе, Бельгия

14 ноября, Билефельд, Германия

16 ноября, Париж, Франция

18 ноября, Памплона, Испания

20 ноября, Барселона, Испания

21 ноября, Мадрид, Испания

22 ноября, Кашкайш, Португалия

24 ноября, Гранада, Испания

26 ноября, Турин, Италия

27 ноября, Модена, Италия

28 ноября, Рим, Италия

30 ноября, Милан, Италия

1 декабря, Флоренция, Италия

2 декабря, Порденоне, Италия

3 декабря, Больцано, Италия

5 декабря, Женева, Швейцария

6 декабря, Цюрих, Швейцария

7 декабря, Фюрт, Германия

9 декабря, Ганновер, Германия

10 декабря, Лейпциг, Германия

12 декабря, Бремен, Германия

13 декабря, Гамбург, Германия

14 декабря, Берлин, Германия

16 декабря, Вена, Австрия

17 декабря, Мюнхен, Германия

19 декабря, Штутгарт, Германия

20 декабря, Ной-Изенбург, Германия

22 декабря, Кёльн, Германия

23 декабря, Зволле, Нидерланды

12 января, Афины, Греция

13 января, Афины, Греция

16 января, Ачиреале, Италия

17 января, Бари, Италия

18 января, Анкона, Италия

19 января, Брешиа, Италия

21 января, Любляна, Словения

23 января, Лион, Франция

24 января, Ницца, Франция

26 января, Монпелье, Франция

27 января, Монлюсон, Франция

28 января, Нанси, Франция

30 января, Белфаст, Великобритания

31 января, Дублин, Ирландия

2 февраля, Ноттингем, Великобритания

8 февраля, Квебек, Канада

9 февраля, Монреаль, Квебек, Канада

11 февраля, Торонто, Онтарио, Канада

13 февраля, Бостон, Массачусетс, США

14 февраля, Провиденс, Род-Айленд, США

16 февраля, Нью-Йорк, США

17 февраля, Филадельфия, Пенсильвания, США

19 февраля, Балтимор, Мэриленд, США

20 февраля, Олд Бридж, Нью-Джерси, США

21 февраля, Гаррисберг, Пенсильвания, США

23 февраля, Питтсбург, Пенсильвания, США

24 февраля, Детройт, Мичиган, США

25 февраля, Кливленд, Огайо, США

27 февраля, Цинциннати, Огайо, США

28 февраля, Форт-Уэйн, Огайо, США

29 февраля, Чикаго, Иллинойс, США

2 марта, Милуоки, Висконсин, США

3 марта, Миннеаполис, Миннесота, США

5 марта, Сент-Луис, Миссури, США

7 марта, Атланта, Джорджия, США

8 марта, Орландо, Флорида, США

9 марта, Форт-Лодердейл, Флорида, США

10 марта, Джэксонвилл, Флорида, США

12 марта, Мемфис, Теннесси, США

14 марта, Хьюстон, Техас, США

15 марта, Сан-Антонио, Техас, США

16 марта, Даллас, Техас, США

17 марта, Лаббок, Техас, США

19 марта, Альбукерке, Нью-Мексико, США

20 марта, Денвер, Колорадо, США

21 марта, Солт-Лейк-Сити, Юта, США

23 марта, Сиэтл, Вашингтон, США

24 марта, Ванкувер, Британская Колумбия, Канада, отменен

25 марта, Портленд, Орегон, США, отменен

27 марта, Сакраменто, Калифорния, США, отменен

28 марта, Сан-Франциско, Калифорния, США, отменен

30 марта, Риверсайд, Калифорния, США, отменен

31 марта, Лас-Вегас, Невада, США, отменен

1 апреля, Феникс, Аризона, США, отменен

2 апреля, Сан-Диего, Калифорния, США, отменен

4 апреля, Лос-Анджелес, Калифорния, США

5 апреля, Лос-Анджелес, Калифорния, США

11 апреля, Токио, Япония

12 апреля, Нагоя, Япония

14 апреля, Фукуока, Япония

16 апреля, Осака, Япония

17 апреля, Токио, Япония

18 апреля, Токио, Япония

22 июня, фестиваль Nummirock, Сейняйоки, Финляндия

30 июня, фестиваль Graspop, Десел, Бельгия

6 июля, фестиваль Midtfyn, Оденсе, Дания

13 июля, фестиваль Bospop, Веерт, Нидерланды

9 августа, Мурсия, Испания

10 августа, Кадис, Испания

11 августа, Мьяхадас (Касерес), Испания

13 августа, Альбасете, Испания

14 августа, Уэска, Испания

16 августа, Кольмар, Франция

17 августа, фестиваль Freewheels, Кюнла, Франция

24 августа, фестиваль Monsters Of Rock, Сан-Паулу, Бразилия

25 августа, Куритиба, Парана, Бразилия

26 августа, Рио-де-Жанейро, Бразилия

29 августа, Сантьяго, Чили

31 августа, Буэнос-Айрес, Аргентина

1 сентября, Буэнос-Айрес, Аргентина

4 сентября, Мехико, Мексика

7 сентября, Монтеррей, Мексика